её на затылок.
– Приходил к тебе сто раз, не застал ни разу, – сказал Эрик. – Кто-то весь двор расцветил рисунками тебе, сам ли? Так сладил, стало быть, с тою любовью?
На стол перед нами поставили ендову со сладким душистым вином, его и Аяя любит, весёлая с него делается, смешливая, надо взять с собой…
– С любовью? – переспросил я, не понимая. – С какой любовью?
Эрик засмеялся, глядя, как нам принесли и сгибень, и зажаристые шишки, расставляя на столе простые глиняные плошки. Он даже в терему своём лесном, я уверен, только с золота ест, а тут станет с энтих простых посудин пищу вкушать? Уж так соскучился?
– Так позабыл? Стало быть, некрепка была, а пил вусмерть тогда, – Эрик продолжил загадочно для меня насмехаться, и взял кусок сгибня с ревенем.
– Не вем я, Эр, об чём ты молвишь, но напиться и со скуки мочно. Как и стены дома разукрашивать. Надоели серые брёвна-то, – сказал я.
– Ишь ты, раньше не замечал я в тебе малевальных способностей, – сказал Эрик, роняя крошки с подбородка в чарку, из которой глотнул славного золотистого вина.
– Ну… время-то идёт. Вона, как много всего переменилось в приморье нашем, почти што прежний Байкал снова разрастается, а? – сказал я.
Эрик кивнул.
– Да, похоже, только и ждали, что меня, мизгиря, прогнать надо было, что так мешал всем… – сказал он невесело, но и без особенной тоски. – А неплох Марей-то оказался, на поверку, Могул – истинное слово. Стал-таки царём царей, как мечталось ему. Так что победил меня супротивник достойный, я рад, что дочь за него выдал. Теперь прямой внук мой царём царей будет.
Я отмахнулся, меня давно не интересовали притязания на трон, которые мы с ним утратили с разрушением Байкала и тем более эти кровные связи, за которыми так ревностно следил Эрик все годы. Он заметил это:
– Вот ты всегда таким был, семью никогда не заводил по-настоящему, привязанностей не имел, – сказал мой брат, словно с укором, неужто ему есть дело до этого?..
Я посмотрел на него и сказал на это:
– Ты за нас двоих, стало быть, привязанностями обрастаешь.
– Ладно, колоться инно ёж, сам знаешь, как тяжело предвечным в этом… Нам с тобой повезло больше всех, мы друг у друга есть хотя бы.
– То-то ты вечно со мной враждуешь. От привязанности должно, – хмыкнул я, впрочем, добродушно, мне приятно, что Эрик в таком расположении ко мне.
– А то с чего ж? От любви. Кто ещё мне ровня?
Он явно настроен сегодня не просто мирно, а дружелюбно, и впрямь соскучился, похоже. Но что ж удивляться, он всегда скучал по мне больше, чем я по нему. И нуждался во мне, будто в дополнительном подтверждении собственной исключительности.
– Ар, я, что спросить хотел уж давно, – сказал Эрик. – Ты книгу одну у меня тайно брал. Давно, тогда ещё, зачем? Волховал с ней что-то? Зима тогда ещё лютая вышла после… Что за книга? Я так и не смог прочесть…
Вот
