новые пуховые из самого̉ Оренбурга! Как наденет супруга ваша, так сразу станет ещё краше, хотя в том, что и так она красавица первостатейная, я ни капельки не сомневаюсь. Платки заинтересовали Гуся ещё меньше. Он безразлично скользнул по ним взглядом и вновь принялся за семечки.
– Что же ему дать? Не́чего ему дать, – сокрушалась Лиса. – Ничего ему, буржую, не требуется!
– А может, в клюв ему дать? – сказал Серый с таким расчётом, чтобы Гусь услышал и испугался
Гусь услышал. И только сейчас выяснилось, что до этого он сидел. А теперь, когда он медленно поднялся и навис над Серым, стало видно, что торговец – птица не только надменная, но и крупная, если не сказать огромная. Сергей понял, что предстоят далеко не лучшие мгновения в его жизни, но отступать не собирался. И тут произошло что-то необъяснимое. Гусь, уже было намерившийся задать Серому трёпку, вдруг замер, напряжённо вглядываясь во что-то за спинами Волка и Лисы. Они обернулись. На них, казалось, сама собой, надвигалась знаменитая картина. Невидимый из-за неё Медведь криками “поберегись” разгонял встречных. Несмотря на это, не всем удавалось увернутьсявовремя. Кто-то маленький и толстый, застигнутый картиной врасплох, упал и катился впереди неё добрый кусок, прежде чем ему удалось подняться на ноги и отскочить в сторону. Что это был за зверь,разобрать было невозможно из-за поднятой им пыли. По мере приближения Михалыча к прилавку глаза Гуся становились все круглее, а на лице проступили восторг и умиление.
Он протянул крылья к картине:
– Мне… Мне… Всё, что хотите…
– Михалыч, тормози! – закричал Сергей, видя, что Медведь уже находитсяв опасной близости от них. Медведь остановился, прислонил полотно к ближайшему киоску и устало опустился на землю. В это время Гусь перевалился через прилавок, подбежал к картине и приник всем телом к её шершавой поверхности, нежно поглаживая раму. При этом он без устали повторял:
– Всё, что хотите. Всё, что хотите.
Хотя никто не понял, что произошло, Лиса первой взяла себя в лапы. Она с трудом отклеила Гуся от картины и негромко, но решительно ему сказала:
– Значит, так. Сначала свинка – потом картинка!
– Согласен, согласен! – замахал крыльями Гусь и потащил Липу за прилавок, из-под которого извлёк небольшой мешок.
Липа тут же развязала его и стала разглядывать то, что находилось внутри.
– Картина ваша, – сказала она Гусю и направилась с мешком к выходу, но потом не удержалась и спросила, – но чем же вас так взволновало сие произведение искусства?
– Ну, как же, как же! – от былой важности Гуся не осталось и следа.
– Это ведь моё родное озеро! А это – я! – Гусь указал на одно из белых пятен на фоне громадной голубой кляксы. – Да ведь тут же написано: “Паше, в день спуска на воду, от друзей”.
– А Паша – это, значит, вы, – уточнила Лиса
– Я. Мамаша так назвали, – расчувствовавшись, Гусь всхлипнул и снова прижался к картине.
– Пропала
