Ноко.
Линди внимательно осмотрела Ноко. Ее глаза были похожи на две черные пуговицы, и за ними были спрятаны камеры. Вышить ей рот я поленилась, а это значит, что ее мимика была довольно ограниченной, словно у принцессы, которая не может говорить и улыбаться из-за наложенных на нее чар. Но я знала, что говорить Линди умеет – просто сейчас она нервничала в новой для себя обстановке. На нее хлынул поток информации, и ей приходилось учитывать слишком много факторов, словно в сложной позиции в го, где каждый ход ведет к каскаду из тысяч изменений.
Моя ладонь, в которой лежала рука Линди, вспотела. Я тоже чувствовала напряжение.
– Ноко, может, ты хочешь, чтобы Линди тебя обняла? – спросила я.
Отталкиваясь плавниками, Ноко сделал несколько прыжков вперед. Затем он расправил передние плавники и напрягся, чтобы удерживать туловище в вертикальном положении. Уголки его рта растянулись, и на его мордочке появилась любопытная, дружелюбная улыбка. «Идеальная улыбка», – подумала я, наблюдая за ним. Гениальный дизайн. В прошлом те, кто занимался исследованиями искусственного интеллекта, часто игнорировали интерактивные элементы, не относящиеся к лингвистике. Они считали, что «разговор» – это когда программист просто вводит вопросы в компьютер.
Линди обдумала мои слова. В данной ситуации вербальный ответ не требовался, и это значительно облегчило ей расчеты. «Да» или «нет» – двоичное решение, словно подбрасывание монеты.
Она наклонилась и обвила Ноко своими мягкими руками.
«Отлично, – подумала я. – Ты ведь мечтаешь, чтобы тебя обняли».
Алан (1)
В последние дни своей жизни Алан Тьюринг создал машину, которая умела общаться с людьми. Он назвал ее «Кристофер».
Управлять «Кристофером» было просто: собеседник набирал то, что хотел сказать, на пишущей машинке, и механизмы, подключенные к ней, одновременно выбивали последовательности отверстий в бумажной ленте, которая поступала в машину.
Произведя вычисления, машина давала ответ, который механизмы, соединенные с другой пишущей машинкой, превращали в буквы английского алфавита. Обе машинки Тьюринг модифицировал так, чтобы они выдавали текст в заранее определенной, систематизированной манере: например, вместо буквы «А» в тексте появлялась «S», вместо «S» – «M», и так далее. Для Тьюринга, который разгадал код «Энигма» Третьего рейха, это была лишь небольшая лингвистическая игра в его наполненной тайнами жизни.
Саму машину никто не видел, но после смерти Тьюринга от него остались две коробки с записями разговоров, которые он вел с «Кристофером». В коробках в беспорядке лежали смятые листы бумаги, и поначалу содержимое бесед расшифровать не удалось.
В 1982 году Эндрю Ходжес, математик из Оксфорда и автор биографии Тьюринга, попытался расшифровать записи. Но каждый разговор был зашифрован по-своему, а на страницах не было ни номеров, ни дат, что значительно осложняло процесс дешифровки.
