служившую Казанцевой одновременно кабинетом, спальней и гостиной.
Девушка сидела в углу дивана, заложив ногу на ногу, и смотрела по телевидению кинокомедию. Я не ошибся: ноги у нее действительно оказались потрясающими – длинные, ровные, с округлыми коленками.
В шестнадцать лет я подцепил странную болезнь. При виде пары женских ног совершенной формы, да еще в мини-платье, да еще волнующе обтянутых колготками, у меня от груди до колен прокатывает горячий вал и сладострастно замирает где-то ниже пояса. Причем с каждым годом болезнь прогрессирует все больше и больше, и мое здоровье начинает вызывать у меня опасение.
…На девушке было черное вечернее платье с красочно вышитыми цветами, которые шли через грудь, от бедра к плечу. Водопад волос струился по правой руке и падал на диван… При разглядывании фотографий полуголых девиц – грешен, случается и такое – всегда какая-нибудь деталь одежды вызывает эротическое чувство. Кажется, называется это «секс эпил» – умение раздеть женщину. У девушки передо мной такой деталью являлся ремешок, туго охватывающий хрупкую шею. Вроде бы мелочь, но как будит воображение!
Девчонка оторвала от телевизора рассеянный взгляд и, сделав вид, будто только что заметила мое присутствие в комнате, одернула слишком короткое платье, но в жесте было больше желания привлечь внимание к ногам, нежели спрятать их.
Я сразу решил заменить пустое «вы» сердечным «ты»…
– Ты кто? – спросил я, ставя поднадоевшие мне бутылку шампанского и коробку конфет на письменный стол.
Девчонку мой вопрос шокировал.
– Приятная манера общения, – сказала она с легкой иронией. – А ты чей звереныш будешь?
«Бог ты мой!» – я был неприятно поражен. Голос у нее оказался неожиданно низким. Просто не верилось в то, что такие грубые звуки могло исторгнуть столь милое и обаятельное существо.
– Сын здешних господ Евдокимовых, сударыня, – прижал я подбородок к груди. – Действительный статс-журналист местной газеты-с – Евдокимов Дмитрий Александрович.
По лицу девчонки промелькнула улыбка. Подражая мне, она манерно сказала:
– Татьяна Николаева, мой господин, – первая студентка института иностранных языков.
– Никогда бы не поверил… – я откинул фалды несуществующего фрака и присел рядом с ней, тотчас погружаясь в сложный запах косметики, духов и чего-то еще, свойственного только молодым свежим женщинам.
– Во что бы не поверил? – выгнула она безукоризненно ухоженные брови.
– В то, что ты Татьяна.
– Почему же?
Я уж не стал щеголять именем Татьяны Лариной, которую всегда считал темно-русой, но тем не менее напыщенно ответил:
– Большинство моих знакомых Тань – смуглые шатенки, но отныне буду считать, что называться именем Татьяна – прерогатива девушек исключительно светло-золотистых.
Она приоткрыла в улыбке
