а я заберу все остальное?
Он что, шутит? Внезапно я понимаю, что говорит он совершенно серьезно.
– Простите, не поняла? – произношу я.
Человек испускает тяжелый вздох.
– Вы правы, это было бы нечестно по отношению к вам, – говорит он. – Знаете, давайте поделим все пополам. Половину берете вы, половину – я.
Говорит он это таким тоном, словно действительно делает нам огромное одолжение. Словно весь лед в тележке действительно принадлежит ему. Он продолжает улыбаться, но глаза его меня пугают.
– Думаю, это очень щедрое предложение, – заявляет он.
Интересно, а кем он работает? Обманывает людей, да еще так, что они и не чувствуют себя обманутыми? Со мной этот номер не пройдет, но его руки цепко держатся за нашу тележку. Попробуй докажи, что это наша тележка, а не его!
– Какие-то проблемы?
Это дядя Базилик. Вовремя! Мгновение он холодно смотрит на нашего провожатого, и тот убирает руки с нашей тележки.
– Никаких проблем, – говорит человек.
– Отлично, – кивает головой дядя. – Мне совсем не хочется думать, что вы пытаетесь обидеть моих племянника и племянницу. За это ведь можно и в каталажку загреметь.
Человек, не отрываясь, некоторое время смотрит в глаза дяде Базилику, потом бросает злобный взгляд на наш лед и уходит, не взяв ни единого пакета.
Дядя Базилик припарковался с нарушением правил – вылез на газон, погубив ряд растущих там кустов. Первый раз в жизни дядя использовал свою тачку на всю мощь.
– Пришлось включить у этого ублюдка полный привод, – говорит он с гордостью. Оказывается, и столь нелепая, безнадежно устаревшая штука может оказаться благословением.
Мы загружаем пакеты со льдом в кузов.
– Как все-таки насчет «хот-дога»? – говорит он, пытаясь поднять нам настроение.
– Я сыт по горло, – отвечает Гарретт, хотя я и знаю, каких трудов ему это стоит. Он просто не хочет возвращаться в помещение склада, как и все мы. К тому же неподалеку начинает собираться толпа, наблюдающая за тем, как мы грузим лед в машину. Хотя я и стараюсь не обращать внимания, сверлящие взгляды с дюжины глаз я ощущаю спиной.
– Может, мне поехать в кузове? – предлагаю я. – Со льдом?
– Не нужно. Поезжай в кабине, – отвечает дядя. – Там на дороге несколько жутких выбоин. В кузове тебя будет швырять туда-сюда.
– Ладно, – соглашаюсь я и сажусь в кабину пикапа. И, хотя об этом никто не говорит, дядю беспокоят совсем не выбоины.
Наконец, мы сворачиваем на нашу улицу, но по какой-то причине она выглядит совсем не так, как та улица, где я выросла. Некая странность сейчас ощущается во всем, что я вижу, словно мы повернули слишком рано и оказались в некоей параллельной вселенной, где стандартные дома вроде бы и похожи на наши, но нашими не являются. Глядя на проплывающие мимо пикапа строения, я стараюсь отогнать это чувство.
Наши соседи Килберы, живущие через дорогу, обычно сидят в шезлонгах на своем
