ограждения вокруг калифорнийских газонов, но не настолько, чтобы вызвать негативную реакцию со стороны Ассоциации домовладельцев. Макрекены, похоже, с Ассоциацией находятся в состоянии вечной вражды. Как-то они потребовали, чтобы Ассоциация признала их право собственности на обочину перед домом – там, где располагается их личная парковка. Ассоциация битву с трудом, но выиграла, и с тех пор дядя Базилик неизменно паркует свой пикап перед домом Макрекенов.
Через несколько минут Келтон возвращается с герметиком и принимается заделывать отверстие в ванне.
– Затвердеет через пару часов, – говорит он, работая. – Поэтому поосторожнее, когда будете закладывать лед.
В голосе Келтона значительно больше энтузиазма, чем предполагает простая работа с герметиком. Между нами повисает неловкая тишина, и я вдруг осознаю, что до этого случая мне никогда не удавалось остаться с Келтоном один на один.
И тут мне приходит в голову нечто важное. Не просто для того, чтобы заполнить паузу в разговоре, я говорю:
– Слушай! А разве у вас за домом не стоит большой бак для воды?
– Тридцать пять галлонов, – гордо произносит Келтон, с ювелирной точностью заполняя герметиком возможные дефекты нашей ванны. – Но это в доме. А тот, что снаружи, – это как бы туалет. Там на дне хлористый аммоний, для дезинфекции и всего прочего.
– Не нужно мне объяснять, – отзываюсь я, испытывая естественное в данном случае отвращение. Но это отвращение относится и ко мне самой – я-то о туалете еще и не подумала!
– Да уж, нельзя сказать, что вы непредусмотрительны! – говорю я. Похоже, предусмотрительность – главное слово нашего времени.
– Да уж, как говорит мой отец, лучше подложить соломки, чтобы не намять бока.
Потом Келтон добавляет:
– Если бы твой отец думал на два шага вперед, у вас тоже все было бы в норме.
Келтон просто не понимает, сколь оскорбительными могут быть его слова. Если бы за умение обидеть словом давали медаль, он просто сгибался бы под их тяжестью.
Келтон заканчивает работу, я благодарю его, и он отправляется домой – стрелять из своего картофелемета, подвергать вивисекции жуков, словом, заниматься той ерундой, которой в свободное время занимаются парни его возраста.
На кухне мать надраивает столы и плиту. Снимает стресс. Когда все в мире рушится, находишь успокоение в том, что приводишь в порядок то, что под рукой. Это я понимаю. Хотя она, например, никогда особо не парилась насчет того, чтобы поставить на минимум громкость телевизора – он у нас всегда орет.
А где, интересно, отец и дядя? Наверное, трудятся над пикапом. Странно, что я хочу знать, что с ними и где они сейчас.
Си-эн-эн по телевизору вещает о кризисе, вызванном ураганом «Ной». Я не сержусь на пострадавших от урагана за то, что все внимание нации обращено на них. Но почему никто не позаботится о нас так, как пекутся
