в руках. Теперь он знал, где и кем это было написано, и главное, представлял себе, сколько эти письмена могут стоить. Но тут же до него дошло и другое: чтобы получить за это сокровище правильную цену, нужно найти подход к правильному покупателю.
Он бросил свиток обратно в сундучок, вскочил и закричал:
– Гектор! Гектор!
Над бортом захваченного судна снова поднялась седеющая голова. Гектор положил на бортовое ограждение руки, в одной из которых держал длинный, кривой кинжал. В разделявшую корабли воду с клинка капала кровь.
– Этот римлянин… – заговорил Телемах. – Ты его еще не прикончил?
– Нет. Оставил напоследок. А что – хочешь посмотреть?
Гектор ухмыльнулся.
– Нет. Он мне нужен живым.
– Живым? – Гектор нахмурился. – Он неженка, для нашего дела не годится. От таких, на хрен, вообще никакой пользы.
– Нет, приятель, польза от него будет, да еще какая! Он поможет нам сделаться богаче Крёза! Тащи его сюда, живо!
Спустя несколько мгновений римлянин уже стоял на коленях у мачты. Тяжело дыша, он смотрел на пиратского капитана и его кровожадного помощника, однако, как заметил Телемах, даже сейчас в его взгляде чувствовался вызов. Он был римлянином до мозга костей, и скрывавшееся за холодной маской презрение пересиливало даже ужас, который тот не мог не испытывать в ожидании смерти.
Капитан постучал носком сапога по сундучку.
– Я все знаю про эти свитки. Знаю, что они собой представляют. И догадываюсь, где ты их взял.
– Вот и догадывайся. – Римлянин плюнул на палубу у ног капитана. – Я тебе ничего не скажу.
Гектор поднял кинжал и злобно зарычал:
– Эй, ты…
– Оставь его! – рявкнул капитан, выбросив вперед руку. – Я же сказал, он нам нужен живым.
Гектор помедлил, переводя взгляд со своего капитана на римлянина и обратно и неуверенно переспросил:
– Живым?
– Ага… Нужно, чтобы он ответил на некоторые вопросы. Я хочу знать, на кого он работает.
Римлянин ощерился.
– Я ничего не скажу.
– Еще как скажешь, – промолвил, склонившись над ним, капитан. – Знаю, ты себя храбрецом считаешь. Только я видел целую уйму храбрецов, не тебе чета, но ни один из них не продержался долго, когда его обрабатывал вот этот малый, Гектор. Он очень хорошо умеет причинять боль, лучше, чем любой, кого я когда-либо знал. Своего рода гений, пыточный художник, можно сказать. И, как истинный художник, вкладывает в свое дело всю душу.
Телемах выдержал паузу, глядя пленнику в лицо, и, когда того передернуло, удовлетворенно улыбнулся, выпрямился и повернулся к подручному.
– Перебей остальных. Не затягивай с этим. Поджигай судно – и сюда, на борт. По пути домой нужно будет поговорить с нашим гостем…
В
