нише вверху арки, словно ключ в замке. Они настолько подходили друг к другу, что с первого раза его можно было и не различить, если бы не ослепительное сияние, струящееся из самоцвета.
– Этот камень в середине Врат – их сердце. Так же, как и сердце нашего народа.
Гудение Клыка внезапно изменилось.
– Смотри же! – провозгласил призрак старейшины. – Смотри же – теперь Врата стали цельными.
Сияние от вставленного Сердца перетекло в арку, зажигая больший камень, словно фитиль, брошенный в масло. Сверкающая вспышка вырвалась из свода, пробежала по арке, перетекая в опору.
Когда сияние коснулась гранита у подножия арки, то не остановилось!
Тол’чак охнул.
Свет прошел сквозь скалу и виднелся в ее толще, будто луна, пробивающаяся сквозь густой туман. Пылающая дуга прошла под аркой, а затем вернулась к ее основанию, чтобы вновь соединиться с Сердцем.
Раскрыв рот, Тол’чак глазел на сверкающую арку сверху и ее отражение в граните внизу. Замкнутое кольцо напомнило ему о Цитадели горцев – гранитной арке, отражение которой в озере Тор-Амон образовывало полный магический круг. Здесь было нечто похожее.
– Единение… – со странной смесью горя и радости прошептал дух. – Сколько зим прошло с тех пор, как Сердце, не затронутое Погибелью, могло зажигать Врата целиком.
– Я не понимаю…
– Арка в пещере, которую ты видишь, – призрак указал на нее, – это всего лишь половина целого. – Он опустил руку. – Ниже лежит вторая половинка круга, похороненная в скале, но именно она делает Врата завершенными.
– Кольцо из сердце-камня, – пробормотал Тол’чак. – А не просто арка.
– Возвращенное тобой Сердце открыло путь, – кивнул старейшина.
– Путь? Но куда?
Призрак уставился на него глазами, излучающими зеленоватый блеск.
– К средоточию всего, в центр мироздания, – он указал на Врата. – Узри же, что заключено в истинном сердце земли!
Отражение на слегка мерцающей поверхности гранита внезапно пошло волнами, как если бы кто-то швырнул здоровенный камень в середину пруда. Из опор выплыли облака тумана – это возвращались оставшиеся два духа. Они присоединились к собрату, наблюдая, как внутри сверкающего кольца волнами ходила гранитная скала. Камень изменялся, превращаясь в нечто необычное.
Страшась того, что может увидеть, Тол’чак тем не менее не мог отвести глаз. Дыхание с трудом вырывалось из его груди.
Очень медленно движение внутри арки затихло. Черный утес исчез, а на его месте открылся вид, повергший огра на колени.
Он смотрел в провал бесконечной тьмы, прорезаемой извилистыми линиями багрового огня. Вдоль этих прожилок, словно светлячки, стремительно перемещались пульсирующие вспышки. Некоторые, похоже, прибывали от кольца из сердце-камня и уходили по линиям вдаль. Но не из-за них у Тол’чака перехватило дыхание. В самой сердцевине кромешной тьмы
