услышанное. Рассказал мальчик много и подробно, с кучей разных мелочей, что вполне понятно – возраст, впечатлительный, память хорошая. Не то чтобы он меня полностью ошарашил – кое-что я успел понять и до него.
Сам по себе всплывает в голове старый фильм. Герой в незнакомом городе на другом берегу океана, без денег и документов. И как-то выкручивается. Что у меня? Незнакомый знакомый город. Жилья нет, но часов через двенадцать надо будет где-то заночевать. Банковского билета в миллион фунтов стерлингов нет, только мелочь, полученная от Ники. Джековы деньги по причине жёсткости пока что не годятся даже в качестве туалетной бумаги. С языком всё ясно, за сто лет он изменился мало. Аборигены меня поймут, ежели не на жаргоне буду общаться. Впрочем, за последнее время поумнел, к тридцати годам перешёл на нормальный язык, хотя студенческий сленг ещё проскакивает. Но следить за речью всё равно придётся. Реалии своего времени надо забыть. Здесь нет электричества, радио и всего, что с этим связано. В сущности, всё это похоже на некую игру с изначальными ограничениями. Заиграюсь, забуду, пообещаю кому-нибудь позвонить завтра с утра – ничего страшного, как-нибудь выпутаюсь. Не Штирлиц в логове врага. Ладно, поживём – увидим.
А места, о которых Ника рассказал, – знакомые. Родник – сам туда хожу с такими же бутылями. Не то что колодезная вода не нравится – просто привык, ритуал такой. Деревня с церковью – Сельцово, другой там нет. И в развалины храма, который когда-то был Преображенским, захожу иногда. Захожу просто так. То ли из прошлого хочу что-то вытащить, то ли ещё почему – не знаю. Однако Преображенским он только был или и сейчас им несмотря ни на что остаётся? Если когда-нибудь сподобятся вернуть его к жизни, должны будут освятить. Стало быть, сейчас он вроде как никакой, безымянный. Это я понимаю. Но, с другой стороны, люди, построив храм в конце восемнадцатого века, вроде бы отпустили его в самостоятельную жизнь, а сами только приходили под его своды. Приходили каждый со своим, признавая тем самым его власть. Однажды пришли разрушители, с каменной плотью они кое-как совладали. Не до конца, правда, но для отчёта, видимо, хватило. А вот с духом у них, похоже, не получилось. Что-то в храме такое осталось. Чувство всегда какое-то странное, будто не в развалины захожу, а в недоступный никому мир, живущий по своим законам. Может, этот самый мир именно Нику и приглядел? Приглядел, потом преобразил всё вокруг. Но для чего?
Впрочем, вряд ли. Он же потом домой звонил, пока к лесу шёл. И это было ещё в нашем времени. Да и я попал сюда безо всякого храма. Или это Волга меня ночью на берегу выбрала?
Однако что-то много безответных вопросов появляется. Может, эмоции захлёстывают? Самое лучшее сейчас – просто отвлечься, посмотреть на Волгу. Спешить некуда. До половины второго ещё… Смотрю на часы. Семь.
Глазами вверх на колокольню. И вчера посмотрел бы так же. Почти половина десятого. Ставлю часы. Ладно хоть механические. Заводная головка и в каменном веке не подведёт. Бьют куранты – как-то ярче и богаче. Ну да, колокола сбросят только через тридцать с лишком лет, но ни сами колокола, ни звонари об этом не знают. А когда через много лет появятся новые, самого
