не похожи. Более спокойные? Может быть. Живут в конце девятнадцатого века явно медленнее. Здешние таксисты, то бишь извозчики, по моим меркам черепахи. Это понятно. Но и пешеходы, даже если торопятся, поспешают медленно. Постепенно и сам замедляю привычный ход.
Иду мимо вполне скромного деревянного дома на Конюшенной по левой стороне сразу за углом, как с Крестовой повернуть. Дом этот мой прадед купит в январе девятьсот девятого, как напишет потом в дневнике, за 7500 рублей с переводом долга 3000 рублей в общественный банк. А ещё почти через два года в этом доме родится мой дед, его единственный сын после трёх дочерей, которого назовут в честь отца. И проживут они здесь до осени семнадцатого, когда переберутся на Гору, где прадед купит дом с садом.
Дохожу до Ивановской, на углу нынешняя доминанта – Спасская церковь. Выглядит гордо. Не то чтобы там солидно, как Спасо-Преображенский, роскошно или ещё как – именно гордо. Хотя и колокольня не самая высокая, против трёх, что с Волги видны, совсем ничего. Так ведь не спорт – у кого выше… Храмов сейчас в городе не сказать чтобы много, но все на виду, и каждый на свой характер выглядит. Крестовоздвиженская вроде бы тоже немаленькая, а какая-то спокойная. Никольская спряталась за собором, кажется, хочет под его могучим взглядом быть ещё ниже. То ли характер архитекторов в их творениях сказывается, то ли ещё что, но воспринимаются все по-своему. И они стоят, ответно на людей смотрят. Что видят?..
Прохожу ещё квартал. Всё как должно быть. Скромная и в чём-то изящная кирха на месте. Костёла, естественно, ещё нет. А что ожидал?
Возвращаюсь назад по Конюшенной, поворачиваю вправо на Мышкинскую, по ней дохожу до Театральной. За углом солидно-столичный банк с ещё несгоревшими башенками, а о театре и говорить нечего – стоит себе родимый и о своей печальной судьбе ничегошеньки не знает. Обхожу сей культурный храм со всех сторон, как нормальный турист, попутно замечаю, что первый дом на Ивановской, на моей памяти уже не очень презентабельный и с заметно пообвалившейся лепкой, стоит новенький и совсем ещё без оной (может, у хозяина денег сначала не хватило, а потом подкопил?).
А театр хорош. Выглядит, как и банк, далеко не провинциально. Надо бы выбраться на спектакль да интерьеры посмотреть. Если вернусь – можно будет написать не самую скучную книгу об эпохе. То ли хронику, то ли подробный путеводитель (знать бы для кого?). А сейчас что рассказывать? Живу я в этом городе. Всего несколько дней, но живу. В этом случае быть самому себе экскурсоводом бессмысленно. Дома, улицы, рынок, извозчики, вывески – всё, ещё недавно бывшее для меня малознакомой историей, сейчас часть обыденности. И не замечаю я их, как неделю назад не замечал супермаркет напротив. Зашёл, купил что надо, вышел.
Чуть ли не ежедневно спускаюсь вниз, смотрю знакомые камни. И под будущей биржей, и выше, где отдыхал в ту ночь. Теснота пристаней, суета грузчиков и прочего люда – и я меж ними. Но при всём этом какое-то чувство вневременности. Они
