веками помогавшая монастырям и храмам порабощенной Болгарии, пришла на помощь в возрождении ее просвещения, открыв для братьев-болгар двери своих Духовных семинарий и академий. Российская богословская школа дала целую плеяду ученых болгарских монахов, по духовным знаниям несравненно более пригодных для возведения на архипастырские кафедры, чем большинство архиереев-фанариотов. (Поэтому впоследствии при провозглашении Болгарской Церковью своей автономии у нее не возникло трудностей при становлении национального священноначалия. Первый ее предстоятель – Экзарх Анфим I (1816–1888) в свое время окончил сначала Одесскую Духовную семинарию, а затем Московскую Духовную академию.)
Пробуждение национального самосознания естественно вело Православную Болгарию к стремлению возобновить священный дар равноапостольных Кирилла и Мефодия, славить Бога и слышать слово Божие на родном языке. Болгары начали просить, а потом и требовать от Константинопольской Патриархии возвращения отнятого у них права совершать славянские богослужения, иметь национальное духовенство. Но, как отмечено в очерках Ф. Канитца, «греческое золото и интриги держав, из которых каждая преследовала свои цели, препятствовали болгарам освободиться от фанариотского давления». Нередко Фанару удавалось руками турецких властей расправляться с болгарскими патриотами.
Греко-болгарское противоборство породило у папского Рима надежды на вовлечение болгар в унию. Рим не скупился на медоточивые заверения в полном уважении к болгарской нации, предлагая служить мессы на болгарском языке, лишь бы Болгария отступила от Христова Православия и поклонилась «земному божеству» – папе. «Католичнейшая» Франция, не раз союзничавшая с исламским султанатом и провоцировавшая турок на вражду и войны с Россией, согласилась финансировать папский проект. Началась вербовка болгарских пропагандистов униатства. Отступник Драган Цанков, на французские деньги издававший газету «Болгария», заявлял со страниц ее, будто «только благословение Римского Престола откроет для болгар путь к европейскому просвещению». Некоторые действительно соблазнялись лукавым доводом: «Подчиниться “доброму” Риму лучше, чем злому Фанару». Соблазнители образовали из болгарских униатов две епархии, и папа даровал им «архиепископа»-болгарина, коим сделался бывший гайдук Иосиф Сокольский. (Впрочем, успех унии оказался кратковременным. После освобождения Болгарии обе униатские епархии через покаяние вернулись в лоно Православной Церкви.) «Половить рыбку в мутной воде» греко-болгарского раздора решили даже протестанты из далеких США: американские методисты развернули в болгарских городах активную деятельность. Османские власти поддерживали как римо-католическую, так и сектантскую экспансию, резонно рассуждая, что религиозное дробление приведет к ослаблению болгар. Однако к вероотступничеству удалось склонить лишь незначительную часть народа. Абсолютное большинство
