принимая формы древних рун. Это было темное наречие, которого я не знала. Ствол дерева узорчатыми линиями проходил прямо по позвоночнику. В самом его центре красовался белый меч с изящной гардой, прямой рукояткой и навершием в виде кристалла. Этот меч словно был впаян в ствол черного дерева. Крона могучего деревянистого растения тянулась вверх, расползаясь по плечам и шее. Ветви напоминали танцующий черный дым, в котором пристроились белые вороны и ласточки. В самом центре кроны ветви отступали, образуя круглое пространство, внутри которого сверкала восьмиконечная звезда. На заднем фоне дерева полыхал черным пламенем знак бесконечности.
Я никогда не видела ничего подобного.
Маги не могли украшать свои тела рисунками исходя из прихоти, потому что сила отвергала краску, которую вводили под кожу. На нашем теле появлялись лишь те узоры, которые символизировали дар и уровень владения им. Так, во время пробуждения дара у новоиспеченного волшебника на правом запястье появлялся рисунок, свидетельствующий о наличии силы. У каждого мага, в зависимости от дара, он был свой.
У меня, как у целителя, это был белый дуб с распускающимися листочками и цветами. Причем распустившиеся цветы означали, что мой уровень силы был достаточно высоким. У магов-оракулов появлялся фиолетовый знак всевидящего ока в кругу. У стихийных магов тоже были свои узоры. Так, маги огня являлись счастливыми обладателями красного узора в виде пламени; у магов воздуха были три белых спирали, образующие треугольник; у магов воды – голубые изогнутые линии волн в виде трех завитков, напоминающих цифру 6; у магов земли – зеленые цветущие ветки, переплетенные в круг. И так далее, в зависимости от дара. При увеличении потенциала силы узоры усложнялись, проявляя новые детали.
Единственные магические рисунки, не считая брачных, которые появлялись механически, были связаны со сферой деятельности мага. Они наносились с помощью специальных артефактов и обновлялись раз в три месяца.
Что касается конкретно этого мага, то на его запястьях не было никаких рисунков. Зато картина, изображенная на спине, ставила меня в замешательство.
– Это… – неуверенно начала Лоренция, словно сомневалась в том, уместно ли говорить. – Этот узор… он… он… он волшебный?
Мы с ней ошарашенно смотрели друг на друга несколько секунд, затем я кивнула.
– Да.
Угольно-черный цвет, в котором был сделан рисунок, а также еле заметные мерцающие всполохи, похожие на блеск вулканического песка на солнце, подтверждали факт магического происхождения рисунка. А также подтверждали мою полную некомпетенцию в вопросе колдовской символики.
– Вы… Вы… Вы видели что-то подобное раньше?
Я отрицательно помотала головой.
– Так, – дала я сама себе мысленную команду собраться. – Давайте закончим с ранами.
Лоренция была сообразительной и тут же принялась выполнять все мои поручения. Вскоре мы завершили обработку повреждений, и я аккуратно наложила швы. Затем лесничий и его помощники
