ее вне семейного круга вообще кто-то замечал. Впрочем, для женщины, говорят, это ценное качество. Все свое время эта маленькая, бледная, круглолицая девушка отдавала домашним трудам. Если кто-нибудь заподозрит, что Матюрен-старший взял в дом бедное дитя, чтобы обзавестись бесплатной прислугой, позволю себе возразить. Собственные дочери Матюрена вели тот же образ жизни. Взгляды Матюрена на женское воспитание были чужды новейших веяний – женщина должна знать свое место, полагал он, и быть хорошей хозяйкой. Вот умению вести домашнее хозяйство девушку и учили. Ну и еще грамоте (в чем я имел несчастье убедиться) и основам счета, чтобы на рынке не обманули. Правда, в этой сфере вряд ли и сыновья Матюрена получали лучшее образование.
Жанна хорошей хозяйкой, без сомнения, была. А вот о чем она думала и думала ли вообще, никто не интересовался.
Матье Матюрен посещал отцовский дом по праздникам и, следовательно, с невестой своей виделся. Однако, учитывая строгие порядки дома и суровый надзор старших, они никогда не оставались наедине, да и в присутствии посторонних вряд ли сказали когда-нибудь друг другу что-либо, выходящее за рамки «здравствуй», «до свидания» и «передай, пожалуйста, чашку».
Наконец Николас Матюрен назначил день свадьбы. Жанне исполнилось семнадцать лет – вполне созрела для брака. Матье – двадцать четыре, уже не мальчик, пора обзаводиться семьей.
За две недели до назначенного срока Николас Матюрен найден был в своей комнате зарезанным. В груди у него торчал кухонный нож, которым Жанна накануне чистила рыбу.
По осознании этого факта кинулись искать девушку. Она исчезла.
Из-за суматохи не сразу была замечена раскрытая рукописная книга, лежавшая на столе убитого. Тем более что книга подлежала ведению тюремной канцелярии и находиться на столе начальника тюрьмы имела полное основание. Только после обыска в комнате пропавшей невесты удосужились взглянуть на страницу, на которой был раскрыт тюремный гроссбух. Записанное в ней в сочетании с письмом, найденным в комнате Жанны (точнее, оставленном на видном месте), и пролило свет на произошедшее.
Письмо было анонимным. Неизвестно, каким образом оно попало к Жанне. Скорее всего ей подсунули его в церкви или на рынке – больше она нигде не бывала. Автор письма сообщал, что по воле Господней успел попасть в Кейн раньше, чем свершилось тяжкое преступление, которое, впрочем, есть лишь отголосок еще более тяжкого преступления, совершенного около тринадцати лет назад.
Я уже упоминал о печальных происшествиях, которые случаются, когда установившиеся было принципы веротерпимости колеблются. Именно в указанное время учинились в нашем королевстве очередные гонения на протестантов. И тогда же, сообщал автор письма, преследуемый протестант по имени Ефрем Арден попросил помощи и убежища у друга своей юности Николаса Матюрена. Тот убежище обещал. Но когда Ефрем Арден с женой и маленькой дочкой явились в указанное убежище,
