здесь везде солнце. Ничего… Впрочем, вернемся к нашим бандитам.
– Он что, действительно веселого нрава или это насмешка?
– Не сказал бы.
– Так что же все-таки представляет собой этот Джироламо?
– Если б я мог это объяснить… Я – полицейский старой формации и привык, чтобы вор был вором, бандит – бандитом и мятежник – мятежником. Раньше мы, как всякий порядочный приморский округ, славились своими контрабандистами. Прекрасная была у дела организация, налажена связь с внутренними округами… хотя я опять отвлекся. Так вот, теперь с контрабандистами стало проще, зато появился какой-то новый уклон… – Он остановился. – Может, мне стоило дать вам отдохнуть пару дней с дороги, привыкнуть немного… Но ваш Менкарт уж слишком подробно расписывал вас в своих письмах… благодарите его, если желаете. А я счел нужным сразу ввести вас в курс наших дел. А дела наши не слишком утешительны. Впрочем, как и везде… Вот возьмите Англию. Казалось бы, государство самое просвещенное, и вдруг – гордоновский бунт.[4] Уж если в цивилизованных странах творится такое, то чего ждать от нашей провинции? Что, думаете, заболтался старик? Не такой уж я старик, Дирксен. Хотя, может, вы и правы. Здесь состаришься. Поэтому я и решил, что вы лучше разберетесь в этом деле. Как молодой с молодым. Вам сколько? Двадцать семь? Так вот, он даже моложе вас. Есть еще одна причина, пожалуй, более важная.
– Какая же?
– Вы, как я понял, – прирожденный охранитель, таков склад вашего ума. А Джироламо по натуре прирожденный разрушитель, вот ведь какое дело.
– Продолжайте.
– Вы никогда не работали в портовых городах? Арвен не в счет, это столица. Смешанное население и все, что из этого вытекает.
– А Джироламо?
– Джироламо? У нас описание его наружности. Около двадцати пяти лет, роста среднего, лицо смуглое, глаза, волосы темные, бороды, усов не носит, особых примет не имеет. Между прочим, соответствует действительности. И внешности каждого третьего жителя провинции. А конкретно – если вы скажете любой городской девице, что Джироламо не писаный красавец, она вцепится вам ногтями в физиономию. Герой, понимаете ли, должен быть красив, как Аполлон, шести футов ростом, иметь пронзительный взор и громовой голос. Но хотя Джироламо и не уродлив, красивым его тоже не назовешь. Есть в нем, пожалуй, что-то обезьянье – в смысле неправильности и подвижности черт. Роста он скорее небольшого, чем среднего… Впрочем, вы знаете, этот тип, еще с детства, – подвижный жилистый мальчик незавидного роста, но в случае драки с ним лучше не связываться, а драчлив он необыкновенно. И наверняка у вас в памяти следующая картина из школьной жизни: этот вот недоросток нападает на самого здоровенного парня во всей школе. Все стоят вокруг и не вмешиваются. Верзила бессмысленно молотит кулаками по воздуху, а малыш подскакивает к нему с самых неожиданных сторон, избивая почем зря. А ведь если б тот его достал, мог бы убить одним ударом. Представили? Кстати, это довольно точная картина наших внутренних
Парламентский билль о правах для католиков (1778) вызвал недовольство лондонской черни, вылившееся в открытый бунт, который разразился 2 июня 1780 г. и был возглавлен лордом Джорджем Гордоном (1751–1793). Вооруженные беспорядки в Лондоне продолжались неделю и были подавлены правительством.
