отреагировал по существу вопроса:
– Ты прямо как этот злокозненный спекулянт спрашиваешь, мастер Басти! А почему бы это у меня не должно быть денег? Можно подумать, что только у воспитанников барона Армина они есть! Кстати… – Он выковырял из зуба внушительное волоконце мяса. – А почему это деньги должны быть у меня? Я же, растопчи меня Илу-Март… не баронский воспитанник, а всего лишь бедный брешак, которому вменено в обязанность… чтобы… ух…
У тавернщика был отличный нюх на тех, кто не хочет или не может заплатить. Пока Аюп Бородач, щелкая разноцветными зубами, нес всю эту чушь под свирепеющим взглядом Себастьяна, держатель заведения оказался у столика, где сидели товарищи, и вкрадчиво спросил:
– Вы уж разберитесь, кто из вас платит…
– Одну минуту! – бросил ему Себастьян. Ему все стало понятно. Он встал из-за стола и, схватив Аюпа за пушистое ухо, дважды встряхнул и проговорил деланым баритоном:
– Это что же ты, скотина? Я же отдал тебе деньги, которые выиграл в «Пестрой пустоши»! Расплатись с этим добрым человеком, и нам пора на корабль! Господин барон не любит ждать, особенно когда ступает на палубу по личному поручению владетеля Корнельского!
У требовательного тавернщика глаза полезли на лоб. Как выяснилось, отнюдь не из-за упоминания высокого титула Каспиуса Бреннана-старшего. Он проговорил:
– Вы играете в «Пестрой пустоши»?
– Ну да.
– Это та, что в Сиплом квартале?
– Она.
– И выигрываете?
– Именно.
– И так спокойно об этом говорите?
– Почему я должен скрывать свои достижения, на которые мало кто способен? – высокомерно выговорил Себастьян и между делом извлек из кармана маленькое зеркало в виде морской раковины, почти плоской, отделанной с одной стороны белым перламутром, а с другой – тускло, тяжело отсвечивающей амальгамой. Себастьян взвесил его на ладони и проговорил:
– Вот это я выиграл у офицера Охранного корпуса…
– Им же даже на порог игорных заведений запрещено ступать.
– Вот и я о том. Ты меня понимаешь? В общем, бери этот выигрыш в счет уплаты за еду и выпивку и давай тащи нам жирфуксов, пунша и всякого разного! Ну, вот Аюп знает, он тебе подскажет.
Держатель таверны нерешительно взял зеркальце и принялся рассматривать собственный толстый нос, отразившийся в слое амальгамы…
Через минуту развеселившийся Аюп Бородач и, напротив, притихший и бледный Себастьян уписывали за обе щеки фирменные блюда «Полутора толстяка», запивая их новыми порциями пунша.
Перламутровое зеркало Себастьян получил в подарок четыре года назад. Легко догадаться, кто подарил его и почему Себастьян расстался с ним в таком неподходящем месте.
Так легко и бессмысленно.
Конечно, она, Аннабель.
На борт корабля он поднялся
