откуда он донесся. На лестнице стоял молодой мужчина лет тридцати с хвостиком. Темные волосы неровными прядями ниспадали на спину, только две тонкие косички возле висков были зажаты металлическими колечками. Тонкая рваная челка прикрывала высокий лоб. Лицо у мужчины было строгое, с правильными чертами, располагающее к себе. Вот только голубые глаза светились мудростью, более свойственной старцам. В них притаилась не одна сотня лет, прямо как у китайских мудрецов. Одежда на нем была хоть и простая, но идеально подчеркивала стройную фигуру: свободная белая рубашка с расстегнутым воротом, черные штаны и высокие сапоги, – все сидело безукоризненно.
Он спустился пониже и, облокотившись о перила, вопросительно приподнял бровь, выжидательно уставившись на старшего стражника.
– Эта девушка просит аудиенции у мастера, – сказал тот.
– Странно, я не помню, чтобы мы отправляли пригласительные кому бы то ни было.
Он перевел взгляд на меня. Мне стало очень неуютно. Как будто он видел меня насквозь. Я поежилась.
– Но, как я думаю, эта встреча ей очень необходима. Она, кажется, того. – Стражник, которого, оказывается, звали Морак, покрутил пальцем у виска.
Я задохнулась от возмущения. Нет, это уже перебор! Я, может, и похожа на шизофреника, но это не доказывает, что я больная!
Молодой мужчина усмехнулся.
– Да. Я вижу, что ей точно нужна помощь. Не правда ли, Клим? Как же тебя угораздило так опростоволоситься? Похоже, зря ты взялся за защиту… Тебе еще учиться и учиться! А других учить рано.
Стража вокруг меня сдавленно захихикала. Мне стало обидно за моего нового знакомого. Я, конечно, не сильно от него в восторге была, но отчитывать его в присутствии не слишком интеллектуальных стражников не надо. Я вышла из-за живого ограждения, просто оттолкнув в сторону какого-то ухмыляющегося привратника и проигнорировав его возмущенный окрик. Поднявшись на пару ступеней по лестнице, я оказалась нос к носу с наглым красавчиком. Вообще-то он оказался на целую голову выше меня, так что нос к носу – это слишком громко сказано, а вот нос к груди в самый раз. Но это не имело для меня никакого значения. Гневно уставившись на него и уперев руки в бока, я выдала на-гора обвинительную тираду:
– Слушайте, уважаемый. Я, конечно, согласна, что Клим виноват в том, что я оказалась в вашем обществе, но это не дает вам право отзываться о нем в подобном тоне. Вы проявили себя как невоспитанный хам! Если вы хотели что-то сказать ему, это можно было сделать наедине, а не прилюдно! Мне неприятно ваше общество, но я же молчу об этом.
В конце монолога я практически выдохлась, но вполне была довольна результатом. Я с детства не любила, когда меня отчитывали на глазах у других, и всегда старалась защитить тех, кому приходилось пройти через эту пытку.
На краткий миг мужчина потерял дар речи, но быстро справился с собой, чего нельзя было сказать о Мораке. Он стоял, то открывая, то закрывая рот.
– Прикажете
