личности и общества, человека и природы, рукотворных ландшафтов, упорно отвоёвывающих место под небом, и безоглядных далей величия земли под пристальным взглядом Создателя – вот, что могут отобразить в своём творчестве художник и поэт. Таков подход Ларисы Зубаковой.
Вышло в свет уже восемь её книг, и этого вполне достаточно, чтобы читатель смог получить представление о главной составляющей её творчества. В основном это мысли и чувства человека, живущего в далеко не идеальном мире. Но именно этот мир дорог поэту.
Книга, которую Вы держите в руках, – продолжение или, скорее, уточнение творческой направленности автора. Её название «Опрокинутая Вселенная» как нельзя лучше раскрывает суть собранных в этом сборнике стихотворений: шум ветра, аромат распускающегося цветка, пробившийся сквозь тучи солнечный свет… Красота мимолётна, мгновенна и почти неуловима, и только это «почти» даёт шанс поэту отразить в стихотворных строках сиюминутный порыв.
И длится наслажденья миг.
Быть кратким – мера совершенства,
чтоб полно ощутить блаженство
прикосновенья к красоте[1].
Жизненное кредо поэта – свобода. Кто сказал, что жизнь – увеселительная прогулка? Поэт такой же, как и все, человек. Как и всем, а зачастую даже больше, ему отпущено невзгод и страданий, но состояние души – творчество и свобода – единственный шанс выжить в сложном, непредсказуемом мире.
В сборнике стихов Ларисы Зубаковой много миниатюр из четырёх-пяти восьмистиший, зарисовок состояния природы, пропущенных через призму внутреннего мировосприятия поэта. Они дают возможность читателю увидеть жизнь и оценить мгновенную красоту вечного в своей изменчивости постоянно преображающегося мира.
Минимализм этих строк не даёт отвлекаться от сути вещей и событий. Такая форма – проводник на пути приближения к тайне земного бытия. Точное слово, яркий зримый образ в оформлении согласованного подбора звуков делают небольшие произведениям Ларисы Зубаковой необычайно ёмкими, сохраняя при этом всю прелесть мимолётной свежести мгновенья.
…Всё в нашем мире взаимосвязано, нет малого и большого, а есть отражение и глубина. Остальное всё зависит лишь от восприятия поэта и читателя.
Брякова И.Е.,
доктор педагогических наук,
профессор кафедры литературы,
журналистики и методики
преподавания литературы ОГПУ
…и золотая лень
Из тростника извлечь богатство целой ноты.
«Я убежала бы давно…»
Я убежала бы давно,
да в колыбели мрачных сосен
плывёт, качается окно.
А ночью кто-то, прям и строен,
как эта юность, снится мне,
и я живу в глухом просёлке.
На затуманенном стекле
белеют тоненькие ёлки —
лесная пуща или то
мороза гибкая чеканка?
Сквозь индевелое окно
я с любопытством иностранки
гляжу… Заворожённый дом —
хрустальной спеси отраженье.
Звезда над вымерзшим прудом.
Узорная обитель елей.
«Тишина превращается в звук…»
Тишина превращается в звук,
и становится звук тишиной,
словно трепетных любящих рук
за спиною сомкнётся кольцо.
Лишь нечаянный звук упадёт
(тишина – как круги по воде)
и прогорклой полынью вплетёт
в косы память о прошлой беде.
«…И тернии восстали на пути…»
…И тернии восстали на пути.
Израненные, в каплях алой крови
душа и плоть —
вот он, удел.
Лишь остаётся влить
судьбу и время в трепетные строки.
Избитый, мудр во все века ответ:
«Таков твой путь, поэт».
«Слова – в надрыв…»
Слова – в надрыв;
а боль – в излом;
и влёт – подстреленную птицу.
Но здесь обрыв.
Тогда – в полёт,
чтоб вольной волей насладиться.
«Весь – наслажденье длится миг…»
Весь – наслажденье
Цитата, использованная в предисловии, и стихотворение на стр. 9 являются двумя вариантами одного и того же произведения. Автор предисловия, скорее всего, пользовалась источником, в котором представлен вариант, отличный от текста, представленного в настоящем издании
