Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Вокруг нас вопили все громче и громче.
«La peste!»
Чума.
10. 16 июля 1610
Толпа наконец-то рассеивалась, а я никак не могла успокоить перепуганного коня. Буффон придержал своего и поравнялся со мной. Повозка Эрмины едва не перевернулась на мосту, а сама она стояла, беспомощно глядя на сломанное колесо. Других наших видно не было: не то угодили в руки беснующейся толпы, как Лемерль, не то сбежали.
Увещевания Леборна я пропустила мимо ушей и, соскочив с повозки, бросилась за процессией. Половина носильщиков уже скрылась, оставшиеся пытались пристроить платформу с Богоматерью у большого мраморного фонтана, который занимал почти всю площадь. Средь дороги валялись трупы: кого затоптали, кого задавили. Вот опрокинутая повозка Лемерля. Где же ее хозяин, живой или мертвый?
– Mon père! – обратилась я к священнику, старательно изображая спокойствие. – Не знаете, что тут стряслось? На этой повозке ехал мой друг.
Священник молча буравил меня взглядом. Его лицо побурело от пыли.
– Умоляю вас, скажите! – Я едва не срывалась на истерику. – Он не сделал ничего плохого, только защищался!
– Будь покойна, твой дружок получит по заслугам, – с издевкой процедила женщина в черном, одна из носильщиков Богоматери.
– Что?!
– И он, и вся его братия.
Я едва ее понимала: так грубо звучал местный говор.
– Мы видели, как вы отравляете колодцы. И знамения видели.
За ее спиной из проулка выступил Чумной Доктор, его развевающийся плащ хлопал о стену. Женщина в черном увидела его и, таясь от меня, сделала пальцами знак-рогатку.
– Послушайте, я лишь хочу разыскать друга. Куда его уволокли?
– А сама как думаешь? – издевательски засмеялась женщина. – В суд, конечно! Теперь не сбежит. Никто из вас, чумных, не скроется!
– Что за чушь! – выпалила я. Вероятно, прозвучало угрожающе, потому что женщина отскочила, тыча в меня дрожащими пальцами.
– Miséricorde! Господь да спасет меня!
– Сейчас проверим! – пообещала я и шагнула к ней. На плечо мне легла рука Чумного Доктора, длинноносая маска приглушала его голос.
– Успокойся и слушай меня.
Я пыталась вырваться, но Доктор держал меня неожиданно крепко.
– Здесь небезопасно, – прошипел он. – Месяц назад на этой самой площади судья Реми[11] спалил четырех ведьм. На брусчатке до сих пор осталась жирная сажа.
Этот бесстрастный голос я уже где-то слышала.
– Мы встречались?
– Тихо! – Доктор отвернулся, едва шевеля намалеванными губами.
– Мы точно встречались! – заявила я. Тонкая, кривоватая, как старый шрам, линия рта казалась знакомой. А еще запах его пыльного плаща… – Встречались ведь?
Из-под
