наши разорить. В отместку. Вот я в полон и попал… невестимо и живы ль родичи мои…
– Скорбишь на меня за то? – начал было князь – как ни крути, а виновен оказывался он.
– Нет, княже, – мотнул головой Бус. Решительно так отверг – не похоже, чтоб врал альбо льстил. – Не виню тебя, не то не стал бы ныне с тобой говорить.
Не врал Белоголовый.
– Ко мне той осенью много сбегов с Плесковщины пришло, – вспомнил Всеслав. – Может, и из твоих кто был… вот выберемся отсель – и поищешь…
Он осёкся.
Ты выберись сперва, – опять сказал внутри него кто-то ехидный.
Всеслав вздрогнул.
Он долго – слишком долго! – ждал чего-то подобного. И вот теперь на него навалилось что-то странное. Какие-то сомнения, никогда ранее ему, полоцкому князю, потомку Велеса, не свойственные.
А ну как это ловушка, и мальчишка этот подослан великим князем? И, доверясь ныне этому холопу, он собственными руками выдаст своих людей в Киеве Изяславу? Ибо люди-то были, как не быть. На мгновение Всеславу ясно вспомнился твёрдый взгляд и сухое лицо плесковского гридня Колюты, былого старшого Судислава Ольговича.
Князь закусил губу, глядя на Буса остановившимся взглядом, задержав на весу около самого рта косточку с недоглоданным мясом. А мальчишка уже глядел на Всеслава с закипающим слезами отчаянием – понял княжью трудноту.
– Ты не сомневайся, господине… – начал он, но Всеслав его перебил.
– Как называлась ваша вёска?! – спросил отрывисто, одновременно стараясь вспомнить, ЧТО рассказывал ему о сбегах тысяцкий Бронибор. Расселение сбегов было поручено тысяцкому и никому иному оно поручено быть не могло – ибо сбегов надо было наделить землёй, а земля – общая, всего кривского племени. И кто, кроме тысяцкого, главы города Полоцка, может наделить землёй в полоцкой волости?
– Славутиной, – без малейших колебаний ответил Белоголовый. – Только мой отец не в самой вёске жил, на отшибе. Неклюдом его звали.
От слов Буса повеяло чем-то смутно знакомым, но князь всё ещё боялся поверить.
– Ещё кого с той вёски назвать можешь? – замирающим голосом спросил он.
– Урюпу помню, самого Славуту-войта, Улыбу, дочку Урюпину…
Всеслав улыбнулся, и Бус оборвал слово на половине.
– Ну так и я тебя порадую, Белоголовый, – Всеслав глядел уже без настороженности. – Жив Славута-войт. И иные многие живы… за Мяделем живут, в Полоцкой волости им землю вече отвело…
– Княже… – задохнулся холоп, пожирая Всеслава преданным взглядом.
– Поможешь мне, Белоголовый? – спросил князь в лоб, решась, наконец.
– Всё, что хочешь, господине! – метнулся Бус. – Прикажи умереть, Всеславе Брячиславич!
– Ну так слушай, – Всеслав невольно глянул в сторону двери. – Умирать не понадобится. Пойдёшь на Подол…
Тиун
