хронометраж почти до максимального уровня. Кости еще много лет лежали, никем не тронутые. Их с уважением обходили звери и облетали птицы. Но пришли такие же люди, к коим и относился сам старец, и забрали кости. Осталась на холме лишь память и душа моя, старца, которая каждый день плачет по своим плотским, материальным останкам. Со всех сторон обдувает тот холм вольный ветер.
Мигар негромко выдохнул и продолжил.
– Вирджиния рано утром разбудила меня и принесла завтрак. Зачем же она меня так рано разбудила. Ах да, мне еще и в университет нужно ехать. Я являюсь профессором северо-западной школы бизнеса. Хотя преподаю студентам человекосознание. Сознательность и человечность, самые важные качества людей этого времени и в этом отдельно взятом государстве. Занятия занимают три часа моего времени. А потом снова свобода, свои дела, скука и одиночество. Я сажусь обычно в машину, и шофер привычно везет меня по постоянному маршруту. Весь мегаполис- мой маршрут. Пока не насмотрюсь на городские грязные улицы, угрюмых людей, не еду домой. На это уходит обычно часа два, два с половиной. Вот по моим атомным часам, уже двенадцать с четвертью. Меня везут домой. Опять этот гравилифт, вид на город. Мой тридцать восьмой этаж и родная квартира. Брожу бесцельно по комнатам. Включу симулятор и снова выключу. Скучно. Пораскидываю одеяла. Докидался так, что разбил горшок с глоксинией. Не очень этому обрадуется моя жена. В квартире много цветов. Не знаю, нравятся ли они мне настолько, чтобы ухаживать за ними, но я это делаю. Ими очень увлекается жена, поэтому их так много. Чего у нас только нет. Вся огромная терраса заставлена растениями. Тюльпаны, мандарины, амараллисы, каланта и эйхарис. Абелии, пассифлоры. Десятки фиалок, альпийских и узамбарских. Кампанулы белые и голубые, бегонии и азалии. Земляника, петуньи, фуксии. Ботанический сад, а не квартира одного из магнатов, одного из десятка богатейших людей города этого грешного. Мысли разные бродят в черепной коробке. Что интересно делает моя жена. Наверно гуляет по лесу с собаками. У меня здесь даже Ратибора, нашего спаниеля-спрингера нет. Любимая женщина всех забрала и моего любимца Ратибора и пекинеса Сангатсу и далматинца забрала. А ведь в имении итак животных предостаточно. И лошади, и овчарки и еще куча разных. А я тут один. И поехать туда не могу. Воздушный и водный транспорт запретили врачи. Они ведь еще даже не знают, что я умирать собрался. Мне неинтересны все эти их медицинские препоны. Постоянно надо мной издеваются. В моем теле искусственная печень, одна из почек, желудок, селезенка, больше половины сосудов. Кстати есть одна штука, я ею горжусь. Мне поставили сердечную косточку, поэтому выносливости у меня как у оленя, много. Из-за здоровья столько проблем. На прошлой неделе не пустили на экскурсию на орбитальный комплекс.
Печерин оглядел собравшихся, внимательно слушавших его и продолжил.
– Сейчас скажу вещь интересную.
