сперва кому-то показаться. Они не позволят нам спешным наскоком овладеть островом. Да и мы сегодня не готовы к войне, – с горечью молвил Солон. – К тому же будем иметь в виду, если мы благоразумно избавимся от унизительного закона, то вовсе не значит, что завтра же, облачившись в воинский наряд, следует отправляться на Саламин. Нет и ещё раз нет! Для этого необходимо значительное время, большие средства и… умный стратег. В поход на Саламин, как я полагаю, пойдут с превеликим тщанием обученные добровольцы. Ни один человек не должен воевать по принуждению. Я уверен, граждане афинские, в успешном для нас исходе дела. По этой причине прошу всех, кому не чужды интересы и будущее отечества, кто не лишён чувства стыда, кто, в конце концов, ощущает в себе силы, проголосовать за отмену чуждого афинскому народу закона.
Солону хотелось сказать ещё что-то более сильное и впечатляющее, об этом он и размышлял несколько мгновений, но затем, тихим, даже смиренным голосом, неожиданно завершил свою речь:
– Накануне мне пришлось прикинуться умалишённым, дабы убедить всех в истинном положении дел. Но уверяю вас, граждане, если мы не решимся изменить ситуацию и не возвратим себе Саламин – я и впрямь сойду с ума или впаду в истерику. Во всяком случае, ипохондрия меня уже посещала.
С этими словами выступавший поэт покинул трибуну. Собрание на краткое время затаилось, задумалось, видимо жалея его и взвешивая свою судьбу. Затем постепенно стал нарастать шум, переросший в оглушительный шквал. Казалось, над Пниксом несётся в вихре Гарпия, а также разверзлись небеса и сам Зевс мечет громы и молнии в колеблющееся сборище народа, зажигая пожар неуёмной страсти. Под воздействием солоновой речи афиняне сами раскалились и распалились. И чтобы выпустить из себя пар начали все кричать. Кричали если не все, то почти все. Да так кричали, что не слышали не только друг друга, но и самих себя. Выкрики были в основном одобрительными, по всему чувствовалось, Солон, верно, определил ахиллесову пяту афинского демоса. Имелись, разумеется, и противники отмены закона, но видя, что большинство граждан склоняется не на их сторону, они притихли, дожидаясь более удобного случая для своих притязаний.
Еще долго холм напоминал бушующий пожар. Аристодору понадобилось немало времени и сил, чтобы преодолеть такое пагубное, как он полагал, превращение народа. Наконец, ему удалось усмирить распалённых участников народного собрания. Кому-то из молодых людей он даже устрашающе пригрозил тюрьмой, если тот не уймётся.
– Решения, – раздражённо и непонятно кому рявкнул архонт. – Нам нужны решения. Итак, мужи афинские, – обратился он к разгорячённым гражданам. – На ваш суд я ставлю вопрос об отмене «Закона Аристодора». Те, кто склоняется к подобному решению, поднимите руку. При этом, напоминаю – архонты голосуют позже.
После оных слов над Пниксом поднялись тысячи рук. Логисты – счётчики немедля взялись за своё дело. Голосование шло по филам, что упрощало задачу подсчёта голосов. Сведения о результатах
