внимательно слушал жреца, и где-то в душе сочувствуя ему, все больше и больше проникал в тайны религиозной и государственной жизни этой великой страны. Интересного и поучительного здесь было много, и афинянин старательно усваивал всё.
Около двух часов длились прогулки по саду. Собеседники вели незатейливые разговоры, затем состоялся ужин. Солон, по просьбе жреца, остался на несколько дней погостить у него. Здесь же с ним находились и его спутники из Афин.
Жрец ежедневно на несколько часов уходил в храм, затем возвращался домой, и они вновь и вновь в фиванском саду вели возвышенные беседы. Несколько раз Солон пытался повернуть разговор к вопросу об Атлантиде, но беседы на эту тему не клеились. Менхофра уклонялся от столь сложного разговора, сказав, что в храме Нейт он узнает гораздо больше, чем здесь. В этом вопросе главный человек – жрец Сонхис. Фиванский жрец дал понять афинянину, что разговор об Атлантиде его не радует, в отличие от других тем.
В Фивах был ещё один храм Амона в Луксоре. Тоже древнее и поистине грандиозное сооружение. И в этом храме у Солона были знакомые жрецы, и с ними он вёл беседы. Но здесь об Атлантиде ничего не знали, а может не хотели знать и говорить о ней. От Менхофра афинянин услышал немало интересных древнеегипетских сведений по земледелию, астрономии, математике. Только теперь он сполна оценил значимость храмов как центров древней культуры и хранилища знаний.
Видя огромный интерес Солона к знаниям, жрец предложил ему привезти в Фивы сына, дабы тот получил надлежащее образование, а то и принял жречество, стал священным человеком.
– Прими к сведению, афинянин, – сказал он гостю в полголоса, – жрецы – это истинные владыки Египта, разве что без царских тронов, корон и скипетров. Но власти у нас премного. Денег и влияния тоже. У нас особый дух, надёжный опыт, бесчисленные блага и божественная благодать. Что ещё нужно юноше, вступающему в большую жизнь.
Солону показалось интересным такое предложение, но всё же он ответил так:
– Мысль, созревшая в твоей голове весьма интересная. Однако сын должен сам выбрать свой путь; в жизни хороших дорог много. К тому же не всякий жрец священен.
На прощание египетский жрец подарил Солону древнюю кифару, украшенную золотыми пластинами, сказав при этом:
– Надеюсь, звуки, извлечённые из этих струн, будут достойным украшением твоих мудрых элегий.
На что растроганный поэт ответил:
– Благодарю тебя, любезный друг. Сия кифара – поистине царский подарок. Однако опасаюсь, как бы внешний вид инструмента не затмил смысла моих стихов и музыки. Как бы эллины не сказали, что пою не я, а эта восхитительная кифара.
Итак, пробыв две недели в Фивах, искренне отблагодарив Менхофра, Солон стал собираться в новую столицу Египта – Санс.
3
Вернувшись на корабль, афинский купец, приличия ради, поинтересовался у Харета, как обстоят их торговые дела, хотя мысли
