помогали мне издалека отличить группу по-настоящему дерущихся людей от тех, кто просто шутя толкается и задирается с пьяных глаз, как говорится, «в рамках общения».
Откуда-то из-за машины мне наперерез кинулась Катерина. Я еще успел заметить, что она почему-то в очках, хотя ни накануне вечером, ни сегодня никаких очков я на ней не видел, и что она очень бледная. И это было моим последним на сегодняшний день впечатлением обычного мужика. Через мгновение легкомысленный ухажер, кошковладелец и сын известного певца исчез, и на его месте появился обычный, не очень профессиональный, не особенно удачливый и абсолютно не амбициозный милиционер.
Через двадцать минут подъехали две милицейские машины с опергруппой и дежурным следователем и почти сразу же следом – «Скорая». К этому времени я успел сделать кое-что полезное, например, отделил от толпы и собрал в кучку людей, которые могли внятно рассказать, что произошло. Кроме того, я установил имена пострадавших и составил более или менее четкую картинку. Когда закончился спектакль и первые зрители показались в дверях, из припаркованной возле театра машины марки «ауди» вышел мужчина по имени Николай Кузнецов и встал так, чтобы видеть выход. Через некоторое время в дверях показалась Алла Сороченко, молодая красивая женщина в дорогом пальто, отделанном мехом шиншиллы. Кузнецов двинулся по направлению к ней, и в тот момент, когда он был уже совсем рядом, раздался первый выстрел. Сороченко стала падать, Кузнецов подхватил ее и закрыл собой. Вторая пуля попала ему в спину, судя по розовой пене, выступившей на губах, – прямо в легкое. Третий выстрел – в затылок. Убийца, кто бы он ни был, отличался завидным хладнокровием: суметь сделать три достаточно точных попадания в людей, двигающихся в толпе, да не в упор, а с расстояния как минимум метров в двадцать, – это дорогого стоит. Народ, естественно, завизжал, засуетился и запаниковал, по сторонам никто не глядел, и уж совсем понятно, что за убийцей никто не кинулся. Он спокойно сел в машину и уехал. Просто невероятное везенье, что мне удалось зацепить в толпе двух человек, которые видели стрелявшего. Вернее, они не видели, как он стрелял, но заметили человека, садившегося с винтовкой в руках в грязный черный «сааб», который рванул с места и моментально скрылся. О номерах машины в такой ситуации и речи не было, а описание человека с винтовкой оказалось таким, что можно хоть сейчас пол-Москвы арестовывать. Темная куртка, на голове вязаная шапочка, лица не разглядели.
Еще три человека, которых я определил в потенциальные свидетели, были водителями, ожидавшими своих хозяев в машинах возле театра. Они видели убитого Кузнецова, он тоже сидел в машине и ждал, когда закончится спектакль. Дважды выходил из машины, один раз ходил за сигаретами в ближайший киоск, второй раз подходил к какому-то парню, шатавшемуся поблизости, о чем-то с ним поговорил, после чего парень вроде бы исчез, но, может, и не исчез, свидетель особо не присматривался. Более подробно я расспрашивать не стал, приедут оперативники и сами все нужные вопросы зададут. Я и без того за двадцать минут успел немало, я даже сделал то, что не пришло бы в голову сделать человеку, незнакомому с миром театра: позвонил директору театра
