Затем они мчались в такси на вокзал темной обледенелой дорогой. Боясь заговорить, чтобы вновь не расплакаться, Аня лишь осторожно сжимала ладонь любимого. Теперь отчаянные признания и ревность позади. Канули счастливые лунные ночи, когда она фантазировала о свадьбе и задерживала дыхание, боясь сдвинуть со своего бедра большую руку уснувшего Друвиса. «Да, всё это было, было, – твердила она себе. – Друвис любил меня и плакал перед разлукой со мной. Так почему же всё-таки он ушел?» Ей не верилось в грядущую немощь сильного, цветущего мужчины, и в его бессилие изменить мир. «Пустая болтовня!» – думала она. Девушку еще не покинуло ощущение вечности жизни, и она искала иные причины туманной незавершенности их отношений. Неясность сводила Аню с ума сильнее, чем муки несчастной любви. Ей казалось, что неизвестность, подобно черной глухой стене, сомкнулась вокруг и не дает идти дальше. Выходка «латышского папы» не укладывалась в голове – так же, как в детстве не укладывались эскапады родного отца. Бежали беспросветные дни, и для нее становилось очевидным: назад пути нет. Чтобы прекратить пытку сообщениями, Анчутка сменила телефонный номер.
Часть 3
Провал. Неуравновешенный менеджер
В рабочие обязанности Анны входило заключение договоров, но радостно улыбаться клиентам и производить приятное впечатление девушке стало сложно. Пряча заплаканные глаза и стараясь скрыть последствия бессонницы, она притворялась, что всё в порядке, но напряжение росло и вырывалось наружу. Она стала несдержанной и нервной, подавленной и замкнутой, резко похудела, потому что сутками забывала поесть. Нарядные платья обвисли на ее высокой фигуре настолько, что казалось, эта одежда не имеет к Голубятниковой отношения. За ее спиной сотрудники обсуждали, не наркотики ли тому виной. Это было обидно, но откровенничать с коллегами Аня не решалась, полагая, что чужие проблемы интересуют их ради сплетен. Однажды, запутавшись в документах, она расплакалась при начальнике и клиентах. Молодой хозяин клуба отнесся с сочувствием и не уволил девушку за профнепригодность, однако ей пришлось поделиться с коллективом своей печалью. Администратор клуба Лера Капустина сочувственно поджала пухлые, ярко накрашенные губы:
– У тебя иссякли силы бороться с собой.
Лера была коротко стриженая крашеная блондинка лет тридцати, пластичная, стройная, с кукольным личиком и крупными карими глазами. Иногда хозяин устраивал ей подработки – фотосессии для рекламных плакатов. Лера приехала в Питер из далекого военного городка. Она любила наряжаться и нравилась всем без исключения, однако из-за множества странностей не имела подруг и спутника жизни. Часто помногу пила вино и утверждала, что равнодушна к мужчинам и женщинам. Слушала «тяжелый рок» и повторяла, как заклинание: «Музыка – единственный наркотик, который я употребляю ежедневно». Коллеги удивленно переглядывались, но вопросов не задавали: Лера была расторопным и добросовестным сотрудником.
– Как знакомо, – с грустью
