даешь какую-то дохлую клячу, которую я и до базы-то не догоню, а нам же с ними все лето работать. Зато после поля вы принимаете лошадей согласно договору. И, не дай бог, если кто-нибудь окажется ниже средней упитанности, – хлопот не оберёшься. Я уже имею печальный опыт: один раз в Борылахе недели две лошадей откармливал, прежде чем их приняли. Полтонны овса перевёл. Так что, дорогой Костя, чтобы не повторился второй Борылах, давай придерживаться договора. Как заменишь серого, я подпишу акт приёмки всех лошадей.
Коневод нехотя согласился и, когда со всеми разобрались, предложил свою помощь.
– Давай сразу наденем недоуздки. Тащите их сюда, мы с Августом покажем, как надо правильно работать с лошадьми.
Ближе всех, опустив голову, стоял Хромой. В руки он дался легко, но, видно, для приличия помотал рыжей головой с белой полосой, проходившей между глаз до самого носа, и попытался вырваться. Костя быстро его перехватил и натянул на голову новенький недоуздок, сшитый из сыромятных ремней, обвязанных капроновым фалом. Лошадь, потоптавшись на месте, еще сильнее замотала головой.
– Теперь, любезный друг, ты у нас меченый, и поймать тебя будет гораздо проще, чем голенького. Вы вообще-то неплохо придумали с этим фалом, – обратился он к Дубовику, – недоуздки не порвутся. А то за него схватишься, а он остался в твоих руках, потом ищи ветра в поле.
С помощью Дубовика Костя поймал так же легко вторую и третью лошадь. Трудней пришлось Августу. Здоровенный толстый конь, заросший густой шерстью, спрятался за скучившимися животными и забился в самый дальний угол загона. Вытащить его оттуда было непросто.
– Ну, Тойон, давай выходи, хватит тебе дурить, – уговаривал его коневод. Он пытался подойти к нему вплотную, но тот зло храпел и подставлять свою морду, чтобы на нее надели какие-то ремни, не вызывавшие у него доверия, совсем не собирался.
– Однако плохо тебя учили. Бригадир раскормил, как свиноматку, брюхо висит. Ай-я-я, – стыдил он лошадь, – ну как тебе не стыдно! Ну, давай шевелись, я жду. – Не вняв ни одному его слову, конь стоял не шелохнувшись. Однако с грехом пополам благодаря помощи Антона и Романа Тойон вскоре сдался.
С белой лошадью Августу повезло больше: через минуту она крутилась на месте, мотая головой с одетым на нее сыромятными ремнями, и помахивала лохматым черным хвостом.
– Вот видишь, Тойон, надо брать пример с Магана, он не выкаблучивается, как ты, потому что понимает – надо вкалывать. Отдохнули зиму – и хватит, пришло время поработать. Ты теперь не просто совхозный конь, а геологический конь. В экспедицию пойдёшь, будешь работать в тайге. Это тебе не в табуне носиться по степи.
– Хороша лошадка! – с восхищением сказал Антон, осмотревший Магана со всех сторон. – Такую впору ставить только под кавалерийское седло, а не вьюки на ней возить.
Роман внимательно смотрел за всем, что делали коневоды, и всегда вовремя оказывался там, где требовалась помощь. Белая лошадь ему тоже понравилась.
– Был бы росточком побольше
