я был молодым, их было больше, но сейчас они почти полностью исчезли после походов Вергара. – Хоган пожевал свою губу, вспоминая давно прошедшие деньки. – Честно говоря, я и сам не знаю, хорошо это или плохо, но это совсем другая история.
Хоган не сомневался, что Уитли известно про подвиги Волка практически все – они не раз говорили о них еще в Брекенхольме. Да и герцог Берган следил за тем, чтобы все дети в его лесных землях знали историю Верлордов[2], а Уитли к тому же был на редкость внимательным учеником.
– В любом случае, – продолжал Хоган, – если кто-то и знает, что делать с этим парнем, то это герцог Берган. Ты сам его можешь об этом спросить, когда мы вернемся домой. Более мудрого и щедрого господина, чем его светлость, не найти. Можешь мне поверить, уж я-то успел кое-что повидать. А рассуждать на такие темы не мое дело. Если тебя интересует политика или забота о благе народа, значит, ты выбрал не ту профессию. Следопыт должен быть одиноким, спокойным и далеким от мирских проблем.
– Я знаю, мастер Хоган, – ответил Уитли, энергично кивая головой. – Поверьте, я думал над этим долго и усердно. Я понимаю, от чего отказался, но такая жизнь по мне. А поскольку я ваш ученик, то намерен впитывать в себя ваши уроки, как губка.
– Как мох, дружок, как мох. Ты же не в Брекенхольме сейчас, верно? – Старый следопыт подмигнул ученику и затянулся трубкой.
– Освободите меня.
Старый следопыт и его ученик удивленно вскинули головы. Юный Лесовик заговорил. И не одно слово сказал, а целую фразу. С быстротой молнии Хоган вскочил на ноги и потянулся за своей палицей, а затем, держа ее наготове, встал возле ног связанного пленника.
– Молчал три дня и вдруг заговорил. Хочешь, чтобы мы тебя отпустили? Этого просишь? Клянусь Богом, парень, язык, может быть, у тебя и есть, а вот мозгов в голове не хватает.
– Освободите меня, – повторил пленник, глядя теперь прямо в лицо старому следопыту, и добавил: – Прошу вас, сэр.
Это окончательно добило Хогана. Он мог еще предположить, что этот дикарь способен произнести пару отдельных слов, не больше, но «Прошу вас, сэр»? Чем, интересно, еще сможет удивить его этот необычный парень?
– Почему ты думаешь, что я могу освободить тебя? Я же видел, какой ты на самом деле, помнишь? Да, тогда ты не причинил вреда моему ученику, но я ни секунды не сомневаюсь в том, что ты порвешь нас обоих в клочья, если только это придет тебе в голову. Но даже если ты не убьешь нас, так сбежишь назад к своим грязным сородичам и расскажешь им, где мы находимся. Нет, парень, извини. Ты останешься с нами. Отпустить тебя на свободу или нет, решать не мне, а герцогу Бергану.
– Вы не понимаете, – хриплым, ломающимся голосом произнес юноша. – Если хотите остаться в живых, развяжите меня.
– Пожалуй, я слишком сильно огрел тебя тогда по голове, парень, – сказал Хоган, присаживаясь на корточки рядом с пленником. – Угрожать в том положении, в каком ты находишься, может только сумасшедший, ты не согласен? Мне мало дела до того, кто ты есть,
Werenolf (
