глаз и рта.
– Живы, – ответил за всех Никита. – Вы кто?
– Дед Пихто, – отрезал человек. – Бежать можете?
– Смотря зачем.
– Чтобы и дальше живыми быть.
– Легко, – заверил Женька.
– Тогда – за мной, и быстро – скомандовал человек.
После чего повернулся и скрылся за кормой «Тигра».
Сначала долго бежали через дворы жилых многоэтажек, едва освещенные луной и редкими фонарями. Затем пересекли довольно широкую, но совершенно пустую и темную улицу и снова углубились во дворы.
Их провожатый будто специально выбирал самый запутанный и неудобный путь – сворачивал в какие-то узкие проходы между гаражами, затем поперся напрямую через сильно захламленный остатками мебели и прочим мусором обширный пустырь и наконец остановился у подъезда длиннющего восьмиэтажного дома, построенного, судя по всему, еще в 50-х годах прошлого века.
– Мальчики, – на ходу осведомилась Маша, – вы уверены, что нам туда надо?
– Они уверены, – сообщил человек в черном. – Деваться все равно некуда. Иначе поймают. А как только поймают, так почти наверняка убьют. Око за око. Слышите?
Прислушались. Где-то не очень далеко выли сирены.
– Думаю, что район уже оцеплен, – негромко продолжил человек и потянул на себя дверь. – Нужно переждать до утра. Пошли.
Лифт не работал, и пришлось подыматься по лестнице на седьмой этаж. И снова чуть ли не в полной темноте, потому что лампочки на лестничных площадках или не горели, или вовсе отсутствовали.
– Паша? – осведомился чей-то хрипловатый голос из глубины квартиры, когда человек впустил их и закрыл за собой дверь на ключ.
– Он самый, – ответил человек и щелкнул выключателем.
Шапку-маску он успел стащить и оказался белокурым и голубоглазым парнем лет двадцати с лишним. Губы, в любой момент готовые улыбнуться, и задорные девчоночьи ямочки на румяных щеках. Эдакий ангел с автоматом Калашникова.
– Ты не один, что ли? – спросил голос.
– Не один, – подтвердил Паша и указал подбородком на дверь: – Сюда.
Эта была, вероятно, гостиная. Диван возле стены. Письменный стол у окна. Два шкафа с книгами и один платяной. Телевизор на ножках (!). Два кресла, стул. Плотные коричневатые шторы на окнах. Вытертый синий ковер на полу. На стене, рядом с самыми настоящими часами-ходиками, – репродукция картины Пикассо «Девочка на шаре». Аляповатая четырехламповая люстра под потолком с тремя горящими лампоч – ками. Пахло здесь недорогим мужским одеколоном и застарелым табачным дымом.
– Мама дорогая, – оглядевшись, изумилась Маша. – Я уж и забыла, что бывают такие… интерьеры.
– А чем вам не нравится интерьер? – удивился «ангел» и плюхнулся в одно из кресел, не выпуская из рук оружия. – Присаживайтесь, вон, на диван. Поговорим.
Они последовали приглашению и сели.
– Мартин! – позвал белокурый. – Ты не хочешь к нам присоединиться?
– Иду,
