кроме безразличия, не выражали, но я ему не верил.
– Тохта тафайте снакомитца, – пошёл я напролом. – Тэотор Смит.
Я специально назвал нынешнее американское имя и, кажется, не ошибся. В тусклых зрачках таймстебля мигнуло что-то ироническое, и я понял, что ему известно и моё русское, и настоящее имя. Зачем он тогда Ваньку валяет?
– Здесь или там? – прищурившись, поинтересовался он и мгновенно разрушил мою версию. Ирония могла относиться исключительно к именам, а не к тому, что он их знал.
– Тут.
– Тут я Игорь Анатольевич Воронцов, – кивнув, представился таймстебль. – У вас, пиллиджер, какие-то проблемы, если обращаетесь к блюстителю стабильности?
– Моя проплема – это фы.
– В каком смысле? – подняв бровь, холодно поинтересовался он.
– Сатшем фы са мной слетите? Неушели в самом теле настолько слопамятны? Фаша оппита на меня в касино не стоит и выетенохо яйтса!
Воронцов помрачнел, аккуратно сложил газету и сунул её в карман пиджака. Только сейчас я обратил внимание, что на таймстебле тот же костюм, в котором он был в моём дискретном вчера в казино. За пять лет костюм никак не мог так хорошо сохраниться.
– Вот что, пиллиджер, – сухо сказал он, вставая с дивана, – не знаю, что за беседа произойдёт между нами в будущем, но если вы и впредь будете приставать ко мне с некорректными вопросами, то плотную опеку я вам гарантирую. – Он наклонился ко мне и заглянул в глаза. Его неподвижные тусклые зрачки не сулили ничего хорошего. – Надеюсь, вам не нужно объяснять, во что это может вылиться?
Похолодев, я кивнул.
– Вот и славненько… – Таймстебль выпрямился, повертел головой, прислушиваясь к информации диктора аэропорта из репродуктора. – Кстати, ваш рейс, – заметил он и неторопливо побрёл из зала ожидания, шаркая подошвами по полу.
«Чтоб ты подавился газетой, когда будешь её жевать!» – вертелось на языке, но я ничего не сказал. И без того дров наломал… Весь наш разговор был сплошной интермедией. Откуда таймстеблю Воронцову известно, каким рейсом и куда я лечу? Нет, ребята из службы стабилизации, шалите, что-то вы вокруг меня плетёте… Но почему именно вокруг меня, мало других пиллиджеров? Я тоже хочу жить как все – спокойно, в своё удовольствие, не преступая закон. Таких пиллиджеров, как я, в пример нужно ставить, а не держать под колпаком.
Голос диктора из репродуктора объявил, что продолжается регистрация на рейс «Москва – Нью-Йорк», но я и не подумал сдвинуться с места. Может, отказаться от акции? И там плохо, и тут несладко… И только когда из репродуктора донеслось сообщение, что регистрация на мой рейс заканчивается и начинается посадка, я встал и побрёл к стойке регистрации. А что я мог поделать? Чтобы жить, нужны деньги, а чтобы иметь деньги, нужно их зарабатывать. Любым путём. Вот я и плету сети, ловлю в них своих «мушек», а кто-то плетёт сети, чтобы охотиться на меня. Все мы этакие пауки в банке – огромной банке под названием Земля.
