более сильной и, что ли, проявленной в мире – своего-то темперамента у неё на это явно не хватает.
Амон Ра
Вася помнит, как они переезжали на первый этаж и грузчики ещё носили вещи, а Тургояк со свитой уже сидела на лавочке возле подъезда и разговаривала с новыми соседями по-хозяйски вкрадчиво, деловито. Она не то чтобы обязательно хотела понравиться, но наводила порядок внутри собственного пространства, где образовались дополнительные обстоятельства, которые теперь не объехать – ведь чтобы спуститься с её второго этажа и выйти на улицу, нужно пройти площадку с квартирой новых знакомых. Мороз-воевода дозором обходит владенья свои. Ну, и мальчик, опять же. С причёской Муслима Магомаева. Стройный как Конкорд. Первый парень на деревне, остальные давно забракованы. Как же перед ним теперь свой златогривый хвост не распустить?!
– Представляешь, у нас в школе у одного мальчика столько жвачки было, что он из неё огромный шар намотал, у него просто родители долгое время за границей работали. Так он из неё себе целого игрушечного снеговика создал…
А был ли мальчик? Не забыть спросить потом, чтобы показала на переменке. Маруся журчала с деланым светским прононсом, делясь сокровенным, словно бы комок недожёванной резинки – очевидный символ богатства и самое желанное приданое из всех возможных.
У советской детворы, впрочем, так оно долгое время и было. Редкие дары из заграницы зажевывали не сразу, смаковали по частям, нюхая этикетки и фантики, продолжавшие хранить пыльцу волшебной амброзии. Ну и, разумеется, жевали фабричную резину до последнего, пока она, давным-давно потерявшая даже намек на вкус и цвет, не начинала распадаться на отвратительно рыхлые лоскуты.
Золотой запас
Соль рассказа Тургояк была в том, что её мифологический персонаж проявлял удивительную, любому внятную (даже и объяснять не надо) силу воли не доводить жвачку до крайнего предела исчерпанности, но, сорвав цветы дебютной дегустации, будто бы откладывал её в сторону, добавляя к уже существующим фрагментам, точно лепил из западной резинки Голема. Собирая неповторимый и совершенно бесценный букет по частям в течение достаточно долгого времени.
Вася же в это время представлял себе почему-то нечто иное – жука-скарабея, медленно собирающего вокруг себя мусор в огромный пузырь, намного превосходящий его по размерам… и толкающий его впереди себя… упираясь в него костяным рогом… невидимым, может быть, со стороны…
Мусорная тема и ему не чужда. Как и многие подростки, Вася мечтал найти на улице деньги. Но пока попадались (если из реально полезного) пуговицы да бельевые прищепки, которым всегда радовалась мама. Ну, или делала вид, что радуется. Взрослых не поймёшь, они же особо запутанный антропологический вид, не то что дети.
Ещё Вася любил находить на земле осколки виниловых пластинок. У него есть мечта однажды соединить их в нечто единое, собрав как мозаику, наклеенную на тончайший слой пластилина,
