хотел покончить с ней раз и навсегда, – все, кроме дома. Дом Бельведера – тот самый вопрос, из-за которого развод так затянулся. Как будто на его долю выпало недостаточно невзгод. Изначально Джоан хотела отсудить его себе; Роджер хотел его продать. Затем он передумал, а о продаже задумалась Джоан. Потом они оба решились продать дом, но не могли договориться, как поделить выручку. И так далее. Наконец, они достигли абсурдного, запутанного компромисса. На продажу выставляться дом не будет, его сдадут в аренду, а вырученные деньги разделят на три части: одна Роджеру, вторая – Джоан, а третья – на содержание дома. За год до этого я предложила то же самое решение, но стал ли он меня слушать? Конечно, нет.
Между тем, меня начинало подташнивать. Три дня я не могла спокойно съесть ничего, кроме соленых крекеров с водой; тогда-то я начала подозревать, что забеременела. Всю следующую неделю я отказывалась в это верить, но потом купила тест на беременность, и мне пришлось посмотреть правде в глаза. Я выходила замуж, потому что меня обрюхатил шестидесятичетырехлетний бойфренд. Иного пути не было. Потому что Роджер был так воспитан. И я, собственно, тоже, но в моем случае на решение повлияли и другие факторы. Как только я решила, что буду рожать, мысли о будущем разом нахлынули и накрыли меня с головой. Я чувствовала одиночество и страх. Если бы Роджер не сделал предложение… Я вышла из ванной и показала ему результаты теста; он взглянул на меня с дивана и произнес: «Значит, ты выйдешь за меня?» – и если бы он не спросил, я бы вышвырнула его вон.
Но этого, к счастью, не случилось, и на следующий день мы поехали получать разрешение на заключение брака, а через день в городской Ратуше судья Кэрол Таттл провела церемонию, и я официально стала второй миссис Роджер Кройдон. На мне было платье цвета голубой стали и бледно-желтый жакет. На Роджере была рубашка с галстуком и темно-синий пиджак, который, кажется, есть у каждого профессора английского языка – похоже, его выдают после присвоения докторской степени. Меня тошнило и кружилась голова. Я боялась, что меня стошнит прямо на судью. Она действовала мне на нервы. Во время церемонии она поглядывала на нас как на цирковых уродцев. «Узрите женщину, которая своему мужу в дочки годится». Можешь себе представить? Наверняка она была близка с Джоан.
Свадьбу Роджер хотел отметить в ресторане «Канал Хауз». Но мы бы только зря потратили время и деньги. Не считая крекеров и легкого бульона, одного взгляда на еду было достаточно, чтобы я уносилась в уборную. Поэтому Роджер взял сэндвич с ветчиной и пармезаном в закусочной «Мандзони», и брачную ночь мы провели за просмотром сериалов, валяясь на диване в объятиях друг друга. В какой-то момент Роджер отнес меня в кровать, но только для того, чтобы уложить спать.
О свадьбе мы не распространялись. У нас снова был общий секрет. И о беременности мы тоже никому не рассказывали. Полагали, что со временем и так все узнают. Через пару недель, когда все больше людей стало замечать наши кольца, мы разослали сообщения
