картинки, он нашел его слабое место. У того было открыто бедро, которое вполне сгодится. Если идущий снизу вверх удар будет нанесен правильно, Буа-Гильберт вылетит из седла. Удар не смертельный, если только ему не повезет пробить доспех и поразить бедренную артерию, в общем, его устроят оба варианта. Учитывая превосходную технику тамплиера, выбирать не приходилось.
Лукас переключил объектив шлема в обычный режим и сделал выдох. Буа-Гильберт собирался бить в голову, и он понятия не имел о том, что Лукас уже разгадал его замысел. Лукас вынес копье под щит в последний момент, перед самым столкновением, подавшись слегка вправо, что угрожало его равновесию, но в результате копье Буа-Гильберта прошло всего в доле дюйма над его головой. Толчок от нанесенного удара почти заставил Лукаса потерять стремена, но он сумел удержаться. Когда он добрался до противоположного конца арены и развернул лошадь, то с удовлетворением увидел, что тамплиер повис на перегородке и корчится на ней, пытаясь упасть на любую из сторон. Он выронил свой щит и копье, и его конь промчался дальше без всадника. Проезжая мимо него на обратном пути, Лукас испытал разочарование, увидев, что не нанес видимого ущерба. Этого он и боялся. Он ощутил, как его копье слегка рикошетировало в момент удара, и догадался, что оцарапал бедренные пластины и нанес скользящий удар по набедреннику, но этого оказалось достаточно, чтобы выбить противника из седла. Грех было жаловаться. Учитывая отказ его акустического устройства, он выступил не так уж и плохо. Проезжая мимо тамплиера он подтолкнул того тупым концом копья, оказав неблагородную помощь в его попытках отцепиться. Храмовник рухнул на землю, словно металлолом посыпался.
Принц Иоанн был в ярости.
– Клянусь небесами, это невыносимо! Сначала саксонский жестянщик посрамил моих лучников, а теперь этот безымянный рыцарь отнимает у меня Фронт-де-Бефа, протыкает Де Брейси, и оставляет тамплиера повисшим на перегородке, словно освежеванный олень! Кто-нибудь положит конец этой наглости?
– У нас все еще есть кровавый де ла Круа, – сказал Фиц-Урс.
Иоанн набычился.
– Раздражает зависимость от этого притворно улыбающегося баска с его вымышленным именем. Он обходится мне дороже, чем половина свободных компаньонов Де Брейси. Если бы он того не стоил, я бы дал столько же, чтобы избавиться от его мягких речей и ухмыляющихся глаз.
– Наглость де ла Круа свойственна его народу, – заметил Фиц-Урс. – И если его мягкие и манерные повадки кажутся нам издевательством, они более чем компенсируются его мастерством на поле боя, качеством, которое, при всем моем уважении, сир, вы не можете позволить себе не заметить.
– Справедливо, слишком справедливо, – проворчал Иоанн. – Будем надеяться, что он отработает деньги, которые мы ему платим. Этот белый рыцарь опозорил моих лучших людей.
Объект их разговора спокойно сидел верхом на гнедом жеребце
