книги, написанной почти два тысячелетия тому назад, в эпоху покорения американских аборигенов и азиатских племён Пришельцами.
Андрес выполнил работу на едином дыхании, на подъёме вдохновения, пребывая почти в духовном экстазе, и всего за одну неделю.
Сейчас флаер нёс его, легко разрезая невесомые облака, в интеллектуальную столицу Европы, а сердце согревал спрятанный в кармане чип, содержащий окончательный вариант адаптированного «Зверобоя».
Наблюдая в эти напряжённые и счастливые дни за его работой, младший брат, штурман космического патруля, решивший навестить их во время своего отпуска, глубокомысленно изрёк: «Да-а!.. Так изрезать текст и не кастрировать при этом Купера – для этого нужен талант!»
Талант, не талант, но Андрес и в самом деле славно потрудился, совершенно ничего не обкорнав и никого не оскопив при этом – ни первоисточник, ни автора – скрепляя эпизоды фразами в стиле Купера. Превращая кусочки текста в единый, художественно цельный монолит.
Так что, по сути, брат был прав. Использовав для краткости присущую ему – как, собственно, почти всем дальнобойщикам – манеру выражаться.
Уменьшившись почти в двадцать раз, книга по-прежнему несла в себе чудесные описания давно исчезнувшей природы Америки, высоких моральных критериев и духовности великого писателя древности, а главное – тему любви и самопожертвования, вечного и преходящего, красной нитью проходившую через творчество Великого Американца.
Удивительно, подумал Андрес, любуясь на белые облака причудливой формы (одно из них напоминало голову медведя, другое – орла, расправляющего крылья), почему Пришельцы, пройдясь «огнём и мечом» по древнему континенту, не восприняли идей Купера?
Из Галактического Справочника, с которого, собственно, и начиналась его работа, он узнал, что «новые американцы», хитроумно истребив аборигенов, часто без оружия, создавая всего лишь эпидемиологические ситуации («Троянские лошадки» на новый лад – подарки в виде зараженных одеял, после чего вымирали целые племена краснокожих) – но и сами исчезнувшие во время Третьей Мировой войны – не признавали Купера. Не видели – или не хотели видеть – в нём гения, Мастера всех времён и народов.
Видимо, миролюбивые идеи, высказанные писателем, уважение к природе и к личности – аборигену ли, представителю «высшей расы» – идеи, проповедовавшие вечные ценности, пришлись не по нраву «новым хозяевам жизни».
А ведь они были современниками!
Но почему же?… «Пророков нет в Отечестве своём», сказал древнеславянский поэт… или бард? Может, актёр? Забыл, надо посмотреть в Галасправочнике…
И всё же, книги Фенимора Купера в ту эпоху читали – в Европе, Азии, даже в Австралии.
Флаер подлетал к блестевшему на солнце тридцатиэтажному зданию Галактического Издательства Раритетов.
Разыскав взглядом свободное место на посадочной площадке ГИРа, Андрес направил машину
