аналогов. Что-то отдаленно напоминающее аромат нарциссов. В теле возник вдруг непонятный протест, требуя возвращения наружу.
Илья всматривался в черноту, удивленно отмечая реакцию организма. Он привык доверять своим чувствам и теперь размышлял, что бы это все могло значить.
Дыхание против воли участилось, сердце забилось так, словно он только что отмахал стометровку. Несмотря на пронизывающий сквозняк из треугольного провала, лоб покрылся капельками пота.
Моросанов улыбнулся помертвевшими губами, крепко растер похолодевшие кисти. То, что даже собственные мускулы сопротивляются его решению, только подогревало азарт и упрямство. Илья сцепил зубы и решительно двинулся в лаз, преодолевая сопротивление одеревеневших конечностей. Вслед за этим движением возник тугой комок спазма в верхушках легких, он чуть не задохнулсяот этого, и комок сразу же скользнул вниз, в пах, рождая дрожь в ногах. Затрепетали пальцы рук и связки подколенных центров. Где-то, как показалось, рядом раздался отчаянный вопль «оросли», и одновременно с этим, словно некий бесплотный ветер, проявилось нечто в глубине громадного темного зала. Оно было неопределенным, неосязаемым, будто тяжелый пристальный взгляд, что-то бесконечно тонкое и бесконечно огромное, на пороге восприятия. Кусая губы, Моросанов миновал дверной проем и, распрямившись, пошел вперед.
4
Второй день
09 ч. 40 м.
– Подходим, Бат!
Застучали башмаки, и в коридоре показалась фигура щуплого Кона.
Лиогянин мгновенно переменился в лице, став озабоченным и сосредоточенным.
– Не рановато?
– Еспер здорово нажал. На горизонте Кошачья гора.
– Вставай! – крикнул лиогянин. – Перейдешь в другие апартаменты. Здесь сейчас обоснуется еще один шутник.
Крис поднялся и под тяжелым взглядом лилового Бата прошел по коридору в соседний отсек, где развалился в широком кресле Кон.
– Привет, – кивнул тот, – не надоело в шляпе-то?
– Нет, – отозвался Крис и покосился на лиогянина, опасаясь, что он заметит обруч. Но тот уже потерял к пленнику всякий интерес.
– Подготовь капкан, – напряженно бросил он Кону.
Шанс опустился в кресло и прикрыл глаза. Каюта была большой, с двумя иллюминаторами. На стене закреплен метровый экран, рядом два длинных стола с креслами.
«Кошачья гора? – подумал он– Откуда гора на Додарбе?»
– Послушай, парень, – на плечо легла тяжелая лиловая рука, – что бы здесь ни произошло, ты должен помнить, крепко помнить, что ты прежде всего человек. Понимаешь?
В голосе лиогянина сквозили какие-то новые нотки, Крис уловил даже оттенок участия. О чем это Бат? Почему надо помнить, что он человек?
– Даже если ты вор или убийца, на Додарбе ты прежде всего человек, и в этой тухлой дыре
