поп до потолка мне стало наконец-то тепло и хорошо. С устатку и не евши – оно ж сами понимаете… От второго рюмка… нет, дар речи я не потеряла, а, супротив обычного, обрела. Я рассказала маме с бабушкой все сплетни о всех родственниках и не только родственниках. Обозвала первого мужа мудаком, а всех остальных… и прикусила язык. Самоконтроль не оставляет меня даже при распитии спиртных напитков. На второй рюмке я остановиться не смогла, хотя кривилась, морщилась и говорила, что терпеть не могу крепкие спиртные напитки и вообще коньяк – страшная гадость. После третьей рюмки разговор логичным образом свернул на мужиков, и я сообщила своим близким родственницам недавно выученную мной мудрость про то, что "пьяная баба везде не хозяйка". Мама посмотрела на меня с ужасом и спросила:
– Кира, как ты поедешь домой?! И не вздумай по дороге завернуть к какому-нибудь малознакомому мужчине! Я тебя знаю!
– Не-не-не! – сказала я.
А Катюлик сказала:
– Пускай остается!
Я завопила, что остаться не могу, у меня дома муж и дети.
– Какие муж и дети?! – спросили мама с бабушкой хором.
– Серега у свекрови, муж на работе, а Тема сам как-нибудь разберется!
– Не-не-не, – строго сказала я и нетвердой ногой стала собираться.
Когда я наконец оделась и была готова уйти, Катюлик закричала:
– Халат!!! Я же купила тебе халат! Раздевайся!
Пришлось раздеться и померить халат ядовитого розового цвета.
– Голливуд! – воскликнули мама с Катюликом хором. После чего халат был упакован, а я снова одета, собрана и причесана.
– Кира! – строго сказала мама. – Ты позвони мне, когда приедешь. И не вздумай по дороге приставать к мужикам!
– Дыши в сторону! – напутствовала меня Катюлик.
Поэтому по дороге домой я вела себя скромно – закрыла глаза и не дышала. А то кто его знает, доехала бы или нет.
***
Каждый вечер (и день, и утро, но это не так важно) мне звонит мама. Спрашивает, звонила ли я Катюлику. В зависимости от ситуации я отвечаю либо да, либо нет. Практически как Винни-Пух. Если нет – мама начинает рассказывать мне о Катюлике и жаловаться на нее. Катюлик, конечно, уже близка к выходу за пределы разумного, но не настолько.
Потом Катюлику звоню я. Выслушиваю текст про то, как мама на нее ругалась. За то, за то и вот за то.
Проблема – в данный момент жизни – заключается в том, что Катюлик чешется. Летом у нее болела голова и планета была не та, а сейчас она чешется. Зато голова при этом не болит. Как сказала мама – «когда у Катюлика была обварена нога, больше у нее не болело ничего. Только нога». И это было хорошо, если слово "хорошо" вообще применимо к данной ситуации.
Я была у Катюлика в пятницу. Катюлик вяло почесывалась и беспрерывно на это жаловалась.
– Ну скажи мне, Кира, ты ведь тоже чешешься? Вот КАК ты чешешься?
– Дорогая Катюлик, – ответствовала я как человек, страдающий
