style="font-size:15px;"> – На вас одежда со служебным гербом. Что могло привести дознавателя в мое ничтожное жилище? Только сплетни. Не трудитесь, меня уже проверяли. Меня, отца, деда. Тысячу раз.
– О каких сплетнях вы говорите?
Я знаю, о каких. Я хочу, чтобы он ответил.
– Не притворяйтесь, дознаватель. У людей длинные языки, длинные и злые. Болтают, что я – это мой отец. Что мой отец – собственный дед. Что мы убиваем друг друга, когда родитель состарится и утратит силу.
– Зачем?!
– Чтобы возродиться в телах потомства. Убиваем в честном поединке, поэтому не превращаемся в каонай. Случается, старший убивает младшего. Тогда мой дед – это мой отец. А я – мой отец, который был мой дед. У вас голова кругом не идет, а?
– Идет, – признаюсь я.
– Убиваем, возрождаемся. Хороним тела без свидетелей. И, конечно же, не заявляем о случившемся фуккацу. Раз в десять лет приходит кто-то вроде вас, полный рвения. Задает вопросы, морщит лоб. И уходит, полный разочарования. Будете задавать вопросы?
Новое поленце раскалывается на четыре части.
– Почему люди сплетничают? – спрашиваю я. – Почему доносят на вас?
Он пожимает плечами:
– Завидуют.
– Чему?
– Вот и я думаю, – он оглядывается на хибару. В приоткрытых дверях мелькает старушечье лицо: Камбун живет вместе с матерью. – Чему тут завидовать?
– Может быть, жалованью? – предполагаю я.
– Ну да, вы уже все разнюхали. Тоже завидуете?
Он не ошибся. Насчет жалованья я разузнал в управе. Дед нынешнего князя – тот, что благоволил к моему двоюродному прадеду, считая его воплощением духа предков – определил бешеному Камбуну доход в двадцать коку риса, выплачиваемый казной. Жалованье передавалось по наследству, от отца к сыну. За Камбунами числилась служба – формальная, не знаю, какая именно – и скудное содержание, равное жалованью моего отца, не давало младшей линии семьи Ивамото умереть с голоду.
Да, пожалуй. Доход без служебных тягот. Есть чему позавидовать. Как он сказал? Языки у людей длинные и злые.
Я кланяюсь:
– Прошу меня простить, Камбун-сан, если служебные гербы ввели вас в заблуждение. Я явился к вам по личному делу. Мое имя Торюмон Рэйден. Полагаю, вам известно, кто я. Мы не знакомы лично, я решил исправить это упущение. Я хочу засвидетельствовать вам свое почтение. Примите этот скромный дар, пожалуйста.
Я протягиваю ему коробку со сладостями.
Он не двигается с места.
– Почтение? – нож сверкает в его руке, но движения я не улавливаю. – Упущение? Дитя, что тебе известно о вражде между нашими предками? Вражде, завещанной нам по наследству? Ты хочешь перебраться через эту пропасть по мосту из пирожков?
– Да, – твердо говорю я.
– Я не приму твой подарок. Не приглашу тебя в дом. Не угощу чаем. Трижды «не»,
