фамилию. Потом встала, взяла зонтик и сказала:
– Я вас очень просить буду поискать завещание.
– Есть, так отыщем! Ваш адрес?
– Поварской, дом пять!
– В случае чего мы вас потревожим. А Трехина адрес?
– Жил на Невском, пятьдесят четыре, в меблирушках[7], а сейчас не знаю!
– Благодарю вас!
– А убил он, это я знаю!
Караваева сделала общий поклон и, шурша юбками, вышла.
– Ну, что вы думаете? – спросил следователь.
– Разузнать надо, – сказал Патмосов.
– Непременно! Севастьян Лукич, напишите повестку Трехину.
– А как насчет Прохора Резцова? – спросил Патмосов.
Следователь развел руками.
– И не пойму! Вот история! Понятно, арестуйте. Что на него смотреть! Не он – отпустим! Теперь у нас двое.
Трехина искать не пришлось. Он приехал в квартиру убитого дяди и тотчас начал распоряжаться в ней как хозяин.
Это был господин лет тридцати трех, с типичной наружностью отставного поручика-скандалиста.
– Где ключи? – спросил он у Лукерьи, едва вошел в комнату.
– У следователя и пристава. Пришли, все описали, печати присургучили и ушли!
– Так! А ты стащить много успела? А? Ха-ха-ха! Ну, там я с ними поговорю! А теперь устрой закуску и водки! Скоро!
Лукерья засуетилась готовить завтрак новому барину.
Он прошел в спальню, где, не снимая сапог, растянулся на дядюшкиной постели. Лукерья принесла ему завтрак.
– Свои истратила, – сказала она.
– Ничего, сквитаемся, – ответил Трехин и, обняв ее под колени, привлек на постель.
– Ну, говори, старый хрыч путался с тобою? А?
– Что это вы, какие глупости! – кокетливо усмехнулась Лукерья, оказывая ему слабое сопротивление.
– Рассказывай! Он ко всякой бабе, как муха к меду! Машка была?
– Была. К следователю ездила и на вас показала, а потом сюда.
– На меня? Что на меня?
– А что вы дядюшку своего убили! – сказала Лукерья.
Трехин выпустил ее и вскочил.
– Это она на меня! Ха-ха-ха! Со злости, значит. От великой ревности. Ну, уж и оттреплю я ей шиньон! Будет знать Степана!.. А что ей наследство улыбнулось – это верно!
– Она сказывала, что он уже написал.
Трехин опять вскочил и вытаращил глаза, словно подавился куском.
– Врет! – заревел он через мгновение и вдруг, схватив фуражку, вихрем вынесся из комнаты…
Следователь только что окончил обед и собирался отдохнуть, когда слуга доложил ему о господине, который непременно хочет его видеть.
– Обязательно и непременно! – раздался сиплый голос, и в комнату вошел Трехин.
Ястребов встал и вопросительно посмотрел на него.
– Трехин!
Меблированные комнаты, род дешевой гостиницы в дореволюционной России.
