в мире останутся только нейлоновые елки, плюшевые медведи, зайцы и бабочки из целлофана, то мир, человечество и он лично ничего не потеряют. Тогда я ему очень тихо и очень спокойно сказал, что я думаю о его умственных способностях, и что ему лечиться надо. Вот тут-то он и в драку полез, ну я ему тоже врезал разок по потылице, как говорят на Украине.
– Вот видите, Саша, какой из вас миротворец и дипломат, журналисту рук распускать не следует.
– Извините, Алексей Николаевич, вы забыли, что начал драку не я, сначала я говорил с ним тихо и вежливо, – возмущенно воскликнул я.
– Ах, да. Простите. Разволновался, перепутал. Стар становлюсь, Саша. Скоро буду как та беспамятная страусиха…
– Почему именно, как страусиха? – спросил я.
– У датского этнографа Йенса Бьерре, много путешествовавшего по Африке, я прочел, что страусиха несет все яйца в гнездо за исключением одного, которое она оставляет снаружи, неподалеку от гнезда. Делает она так для того, чтобы смотреть на это беспризорное яйцо и не забывать, с какой целью она восседает на остальных, а то ведь по рассеянности может встать и пойти себе по разным житейским, более интересным делам… Ну, это мы отвлеклись, надо же было мне кому-то пожаловаться. – Алексей Николаевич исподлобья взглянул на меня и потер переносицу. – Так вот, Саша, обо всем, что касается природы, животных и отношения к ним человека, не могу говорить спокойно. Да потом я совсем не уверен, что на подобные темы сегодня можно говорить беспристрастно. Вы знаете, сколько готовы заплатить отдельные государства не за живой экземпляр исчезнувших птицы или зверя, а за его шкурку? Вы представить себе не можете, во сколько оценены пустое яйцо и шкурка бескрылой гагарки, начисто уничтоженной человеком. Ну, во сколько?
Я сперва молча покачал головой, а потом неудачно пошутил:
– Да уж, наверное, не дороже выеденного яйца.
Алексей Николаевич скептически усмехнулся и показал мне два пальца.
– Две сотни, – спросил я и, не получив ответа, добавил: – Две тысячи? – опять не получив ответа, недоверчиво возопил: – Ну не два же миллиона?!!
– Вот именно! Два миллиона за шкурку гагарки и ни рублем меньше. Бесконечно прав американский ученый Парсон, сказавший, что в настоящее время одна птица в кустах стоит двух в руках. – Алексей Николаевич сокрушенно покачал головой. Но потом посмотрел на меня и улыбнулся. – Хватит о грустном. Расскажите-ка, Саша, о себе поподробнее, не с наскока, кем быть намерены, к чему руки, голову и, главное, сердце и душу приложить собираетесь?
– Я студент журфака Московского университета, курс третий. Специализацию уже выбрал: этнография с элементами природоведения. Писать собираюсь о взаимоотношениях человека и природы в историческом аспекте с давних лет и до наших дней. Чтоб динамика была, понимаете?
– Как не понять? Замах грандиозный. Впрочем, молодость всегда была в обнимку с максимализмом,
