рождая в их среде чистые души, а коммунизм – идея пассионарного общества, прогрессивных слоёв, устремлённых в будущее. Обе идеи могли собрать организм без денежного наркотика для решения великих задач. Это много раз спасало Россию. Теперь всё закончилось.
Я помню, как при крушении СССР все религиозные идеи вместе с сектами, конфессиями, духовными практиками ринулись в пролом стены, которую десятки лет выстраивали коммунисты. Православие, выбравшись из глухого угла, в который его загнала советская власть, расправило плечи и тоже вступило в борьбу за души. Перепад давления между внутренним вакуумом и этим напором внешних духов был так велик, что ветром перемен захватывало и кружило всех.
После окончания вузов все мечтали уехать и обустроиться, где угодно, лишь бы не в России, вдохнуть воздух свободы. Бежать туда, откуда дул этот свежий ветер. Кто-то уехал в Израиль, из МГУ, МФТИ – в основном в США и Европу. Среди более простой публики в моде были Австралия, ЮАР – молодёжь бегала по посольствам, заполняли анкеты на эмиграцию, обсуждали собеседования и завидовали везунчикам.
Вспомнился Дима Корнилов, выпускник биофака МГУ добрый и бесшабашный русский парень. Был он высокий красавец с шевелюрой, нравился женщинам, играл на бас-гитаре. Его занесло судьбой в ЮАР. До этого Дима побывал в намибийской тюрьме, был освобождён, попал в ополчение к бурам, бежал от них к Манделе, познакомился с его женой. После долгих приключений он оказался в Непале. Там он провёл немало времени, оттуда написал жене письмо, которое она со слезами читала друзьям. Дима писал, что как-то поутру сидел и смотрел на горы, размышлял о своей жизни и, придя в состояние необычайной ясности ума, осознал себя сыном Солнца. Через некоторое время он вернулся в Москву и стал гуру довольно крупной секты. В неё входили только женщины, которых Дима время от времени брюхатил. Так он, кажется, приобщал их к святости, и они ему были бесконечно преданы. О чём он проповедовал, достоверной информации нет. Скорее всего, о свободе от цепей этого мира, о том, как вырваться из могилы нашего тела. И всё это, конечно, через презрение к общественной морали. Как-то они со всей сектой отдыхали на берегу Оки, Дима поплыл и не вернулся, утонул. Тело потом нашли. На похоронах вместе с женщинами были его отец, полковник в отставке, и мать.
Много молодых ребят из творческой интеллигенции в те годы ушло в монахи, некоторые подвизались в горах Абхазии, практикуя исихазм. Потом часть из них перебралась легально и нелегально на Афон. Тогда же организовалось несколько православных поселений в заброшенных деревнях. Энтузиасты пытались организовать коммуны, но не выдержали и разбежались, переругавшись. Многие друзья разочаровались в РПЦ и побывали в православных сектах, которые в патриархии называли сатанинскими сборищами. Выйти из секты для любого адепта было непросто и требовало большого нравственного напряжения. Так было и с Сашей Страховым, моим другом. Я тогда ночи напролёт сидел с ним и выслушивал его рассказы. Этот опыт помог мне развить какое-то духовное чутьё и пригодился потом в творчестве. С тех пор у меня выработалось стойкое недоверие ко всяким практикам, чёточкам и медитациям.
Секта,
