в машину.
Мы едем после завтрака мимо дворов и развалин куда-то на север Москвы. А ведь я забыл, что жизнь может быть другой за пределами частных особняков. Знал ли я когда-нибудь реальную жизнь? В высотках, на оплеванных лестничных клетках? Нет. Работал ли я когда-нибудь, чтобы исполнить мечту и играть? Нихуя. Это отец оплачивал каждую мою хотелку, хотя и ненавидел все, что было связано с футболом. Надеялся, что однажды меня отпустит и что это просто прихоть.
Кроме себя и своих связок, мне даже обвинять некого в том, что я просрал такой шанс. Остался у разбитого корыта, так еще и бабу захотел не абы какую. А ту, что уже десять лет зовется моей мачехой.
– А чем… Ксения занимается? – откашливаюсь я, пока мы стоит в очередной пробке.
Отец отвечает, не отрываясь от экрана ноутбука.
– Благотворительностью. В основном… Создает видимость работы. Все, что от нее требуется, это вовремя появляться на нужных мероприятиях и заводить знакомства с нужными мне людьми.
От цинизма его ровного голоса мне вдруг также тошно, как было на третий день запоя. А еще становится предельно ясно, что если соглашусь вставать по будильнику и сменю треники на костюмы, то отцом мне уготована та же роль. Я буду работать на него и его связи. Никакой самодеятельности.
– Но она ведь… очень много работает, – неуверенно говорю. – Ее почти дома-то не бывает.
Отец пожимает плечами, не переставая изучать графики нефтяных котировок.
– Бабские заморочки. Уверен, в салонах и магазинах она проводит куда больше времени, чем на работе.
Мы приезжаем на очередной форум какого-то комитета при поддержке самых главных людей страны, где в течение трех часов тупо сидим и смотрим левые слайды в «PowerPoint», которые обязательно должны помочь бедным и не навредить богатым.
Замечаю, что депутат по правую руку от меня заснул, а журналисты потихоньку смываются, сворачивая оборудование.
– Сейчас вернусь, – говорю отцу, когда спикеры начинают сменять друг друга.
Вываливаюсь через черный ход и адски жалею, что не курю. Просто вливаю в себя черный кофе и молюсь, чтобы это быстрее закончилось. Рядом курят журналисты, не хочу подслушивать, но обрывки фраз сами долетают до меня:
– … Теперь снимаем сюжет про детский дом?
– Не-а, там вроде какая-то спортивная школа. На месте разберемся. Спонсоры будут стадион открывать. В два счета управимся.
Подхватив на плечо тяжелую камеру, они уже двинулись в сторону легковушки, как я окликнул их:
– Эй, мужики. Подкинете до города?
– Такси вызови, мужик. Где черти носят Василису?
– Тимур? – раздается удивлено. – Это ты?
А вот и мой счастливый билет.
Передо мной стоит подружка моей мачехи. Журналистка, кто бы мог подумать. Василиса еще дуется, но у меня только что появился второй шанс.
– Приве-е-ет, – обольстительно улыбаюсь. – Вот так встреча, а я как раз слышал что-то про спортивную
