тем временем врач перечисляет студентке статистику:
– В одном случае из тысячи в результате процедуры пациент получает незначительное повреждение нерва. Существует также вероятность инфекции, кровотечения, поражения хрящей. – Тут врач вынимает иглу. – Молодец, – хвалит он. – Всё.
Мне кажется, что он вот-вот похлопает меня по крупу, как послушную лошадь. Но вместо этого врач показывает мне три пробирки:
– Это отнесёте в лабораторию.
Он даже не прощается – бесшумно выскальзывает из палаты. Студентка спешит за ним. Кажется, будто он внезапно засмущался, словно между нами происходило что-то интимное.
Медсестра очень милая. Накрывая мою спину марлей, она болтает с нами, потом наклоняется ко мне и улыбается:
– Теперь нужно немного полежать.
– Я знаю.
– Уже были у нас? – Она поворачивается к отцу: – А вы чем займётесь?
– Посижу рядышком, почитаю.
Она кивает:
– Я тут рядом. Какие могут быть осложнения, знаете?
С видом знатока папа перечисляет:
– Озноб, лихорадка, ригидность затылка, головная боль. Обезвоживание, кровотечение, онемение или слабость ниже прокола.
– Всё верно, – с одобрением произносит медсестра.
Когда она выходит из палаты, папа улыбается мне:
– Тесса, ты молодчина. Теперь всё позади.
– Если только анализы не будут плохими.
– Не будут.
– Иначе мне придётся делать люмбальную пункцию каждую неделю.
– Тс-с-с! Постарайся заснуть, доченька. Время пройдёт быстрее.
Папа берёт книжку и устраивается на стуле.
Сполохи света мелькают под веками, точно светлячки. Я слышу, как пульсирует кровь – будто копыта стучат о мостовую. За окном палаты сгущаются серые сумерки.
Папа переворачивает страницу.
На картине за его плечом из трубы дома поднимается легкий дымок и бежит женщина, в страхе обратив взгляд к небу.
Семь
– Вставай! Ну вставай же! – орёт Кэл.
Я накрываюсь одеялом с головой, но Кэл его сдёргивает:
– Папа сказал, что, если ты не встанешь прямо сейчас, он придёт с мокрым полотенцем!
Я перекатываюсь на другой бок, отодвигаюсь от Кэла, но он обходит вокруг кровати и, ухмыляясь, сообщает:
– Папа говорит, что ты должна каждое утро вставать с постели и чем-нибудь себя занимать.
Я отбрыкиваюсь, натягиваю одеяло на голову:
– А мне наплевать! Катись из моей комнаты!
Странно, но, когда он наконец уходит, меня это совсем не задевает.
Комната наполняется звуками: до меня доносится топот ног по лестнице, звон посуды на кухне – Кэл не закрыл за собой дверь. Мне слышно, как льётся молоко на хлопья, как падает ложка. Как папа ворчит, вытирая школьную рубашку Кэла. Как скребёт по полу кошка.
Вот
