был в чем-то не уверен. Валентин же, напротив, готов был хоть сегодня сдать «проверку» и отправиться в полк. В своих теоретических знаниях он не сомневался, как впрочем, и сержанты с офицерами за него не переживали. Некоторое опасения вызывала стрельба, но стараниями Лугового Валентин уже стрелял на твердую «четверку», и если очень постараться, то на «проверке» можно было выбить и «пять». С физической подготовкой дела обстояли лучше, чем со стрельбищем. Даже несмотря на то, что Валентин за это время умудрился поправиться аж на одиннадцать килограмм благодаря режиму, постоянным физическим нагрузкам и очень хорошему рациону в столовой. Он спокойно подтягивался положенное количество раз и бегал не хуже других. Все эти килограммы ушли в мышцы, и Валя заметил, что его гимнастерка стала с трудом застегиваться на груди. В общих чертах, первые полгода службы Валентина подходили к концу. И можно было подводить промежуточные итоги. К плюсам Валя отнес следующее. Во-первых, он был жив и здоров, даже более чем на гражданке, учитывая прибавившиеся два сантиметра роста и набранный вес. Во-вторых, его знания, ограничившиеся на гражданке хоккеем и токарным станком, теперь были намного шире за счет того, что пришлось много учить, особенно документов. Например, о том, что паспорта бывают на двух и даже трех языках, Валентин понятия не имел. В-третьих, выработавшаяся привычка все происходящее вокруг анализировать, сопоставлять и запоминать несмотря ни на что, очень пригодится в жизни. Это не опыт вождения танка один раз в армии и больше никогда в жизни. В-четвертых, это новые знакомства и друзья, особенно Каляев, которого Валентин воспринимал уже как брата. Как позже показала жизнь, армейские друзья, раскиданные по всей огромной территории страны, не раз выручали Валентина в будущем. К минусам Валя отнес только один факт. Несмотря на то, что он служил в Кремлевском полку, ни сам полк, ни Кремль, ни даже Москвы он до сих пор не видел. Сглаживало это печальное обстоятельство только понимание того, что до встречи с Кремлем оставалось всего два месяца. Месяц до «проверки» прошел буднично. Старший лейтенант Луговой один раз вызывал Валентина в комнату командиров взводов. Почти по-домашнему и даже, как показалось Вале, искренне Андрей Константинович долго расспрашивал его про успехи и трудности обучения, интересовался, как дела дома, все ли хорошо с родителями и близкими. Слушая Валентина, он делал, какие-то записи на листе бумаги и иногда приводил примеры того, как сам учился в военном училище. Если бы не форма одежды, то стороннему человеку, случайно услышавшему их разговор, могло бы показаться, что старший брат разговаривает с младшим, заботясь о его будущим и давая советы. Впрочем, разговор не имел какого-то законченного смысла, скорее всего, Луговой просто хотел больше знать о своих подчиненных.
Наступил день большой «проверки», вернее, даже не день, а три дня.
– Рота, подъем, боевая тревога! – В пять часов утра вся школа проснулась от дикого крика дневального.