что не успевают к сроку. Но они успели. Однако, если другие дети, сладко посапывая, еще видели сны, ему уже надо было вставать, чтобы помогать кухаркам. Уимон зевнул еще раз, потер глаза и, поеживаясь, натянул через голову рабочую одежду – джутовый мешок с дырами для рук и головы. Пора было приниматься за работу. У Имнака, как и у любого самца, был отвратительный характер: он обязательно зайдет на кухню поглядеть, как Уимон там справляется. И если его там не окажется…
Они с отцом добрались до этого куклоса уже на исходе зимы. Дорога оказалась трудной. Дважды они чуть не погибли. Первый раз, когда в гольцах попали в сильный буран и потеряли всех лошадей и все снаряжение. Даже охотничий арбалет отца. Слава богу, весь запас соли и сушеного чеснока отец нес на себе. А второй, когда отцу на протяжении двух недель не удалось добыть ни кусочка мяса. Они тогда совсем обессилели от голода. И выжили только чудом: еле передвигавший ноги Уимон рухнул в сугроб, его руки случайно нащупали что-то еще более холодное, чем снег. Это была заледеневшая тушка дикого голубя. Закостеневшие на морозе крылья птицы были раскинуты в стороны. Значит, голубь умер прямо в полете. Мяса в этой птице, которая обессилела от голода ничуть не меньше, чем они, почти не было, но отец насобирал хвороста и сварил бульон, которого им хватило на два дня. А на третий отец сумел подбить камнем пару зайцев-зимников.
Родной куклос встретил их мертвой тишиной. Барьер был почти полностью засыпан снегом, им стало ясно: проходами в Барьере не пользовались с начала больших снегопадов. Они все-таки подошли поближе и попытались покричать, хотя и не особо надеясь, что их кто-нибудь услышит. Когда до Барьера оставалось около десятка шагов, спрятанные под снегом стрекательные плети зашевелились и попытались развернуться навстречу угрозе. Но их движения были такими судорожными и неуклюжими, что Торрею и Уимону стало ясно: куклос необитаем, причем уже давно. Настолько давно, что даже Барьер, лишенный зимней подпитки от людей, начал постепенно отмирать. Для отца и сына это не стало неожиданностью. Уж очень важна была та, осенняя, столь трагически прервавшаяся охотничья экспедиция. Возможно, что их родичи не пережили уже прошлую зиму. Но пока есть надежда, человек упорно продолжает верить в лучшее. Может быть, именно поэтому они так и не свернули ни на одну встретившуюся им тропу, ведущую к другим куклосам. Теперь надеяться было не на что. Уимон сел в сугроб, зачерпнул рукавицей горсть снега и утер вспотевшее лицо. Торрей еще раз окинул взглядом опустевшее родное гнездо, а затем, вскинув на плечо охотничье копье, молча двинулся обратно по тропе. Нужно было искать новое пристанище.
До того как они нашли куклос, где их наконец согласились приютить, им пришлось пройти еще четыре. И везде, несмотря на то что они сохранили свои идентификационные номера, им отказали в крове. В куклосах не просто не любили чужаков. Их боялись и смертельно ненавидели. Ну откуда, скажите, могли бы взяться приблудные, если всю жизнь куклосов определяли
