в путь. Фортинбрас радостно носился по дороге, то забегая вперед, то возвращаясь к детям. Дом Мурри стоял в добрых пяти километрах от окраины городка. Сразу за оградой их участка начинался сосновый бор, по которому Чарльз Уоллес уверенно вел Мэг.
– Чарльз, ты хоть понимаешь, что у нее будут большие неприятности – я имею в виду миссис Что-такое, – если станет известно, что она поселилась в доме с привидениями? И к тому же стянула простыни у миссис Бунскомб, и черт знает, что еще. Они запросто упекут ее в тюрьму.
– И это еще одна причина, по которой я бы хотел их предупредить.
– Их?
– Я же сказал тебе: она там с двумя подругами. Я даже не уверен, что это именно миссис Что-такое сперла простыни, хотя она вполне на такое способна.
– Но что она собирается делать с такой кучей простынь?
– Я сам хочу ее спросить, – сказал Чарльз Уоллес, – и предупредить их об осторожности. Не думаю, правда, что они позволят кому-то себя поймать, но мы все равно должны подумать и о такой возможности. Иногда на каникулах мальчишки ходят туда, чтобы пугать друг друга, но сейчас там вряд ли кого-то застанешь из-за баскетбола и школы.
Они какое-то время шли молча под пологом благоуханного леса, неслышно ступая по опавшим сосновым иголкам. Высоко над ними ветер пел свою песню среди ветвей. Чарльз Уоллес просунул ладошку в руку Мэг, и этот трогательный детский жест задел какую-то струнку в душе у Мэг, так что тугой узел у нее в груди начал потихоньку распускаться. Она знала, что Чарльз любит ее такой, какая она есть.
– Сегодня опять было плохо в школе? – спросил он ее.
– Да. Я поругалась с мистером Дженкинсом. Он говорил гадости о папе.
– Знаю, – серьезно кивнул Чарльз Уоллес.
– Но как ты узнал?
– Я не могу этого объяснить, – Чарльз Уоллес покачал головой. – Ты как будто сама мне говоришь, вот и все.
– Но я же ничего не говорила! Тебе только кажется, что ты знаешь!
– Я всегда знаю о тебе все, – сказал Чарльз.
– А как же близнецы? – спросила Мэг. – Ты и про них тоже все знаешь?
– Думаю, я мог бы, если бы захотел. Если бы я им был нужен. Но это не так-то просто, и я думаю только о тебе и о маме.
– Ты хочешь сказать, что читаешь наши мысли?
– Нет, не думаю, что это так, – смутился Чарльз Уоллес. – Это как читать на чужом языке. Например, если я очень сильно постараюсь, то начинаю понимать, о чем ветер шепчется с соснами. И ты как будто говоришь мне непред… непредумышленно. Это хорошее слово, да? Я опять сегодня просил маму посмотреть для меня кое-какие слова в словаре. Наверное, мне давно пора научиться читать самому, только боюсь, что тогда на следующий год мне станет еще хуже в школе – ведь я уже все буду знать сам. По-моему, лучше пусть люди продолжают считать, что я не очень-то умный. Тогда они не будут так меня ненавидеть.
Где-то впереди громко залаял Фортинбрас. Это был тревожный лай: так он предупреждал хозяев, что к дому подъезжает машина или что кто-то приблизился к двери.
– Здесь
