как меня бесили «умненькие зайчики» и прочие похожие эпитеты. Во-вторых, я собирался протупить полдня дома, а не тащиться за багетами. Нет, не за хлебом, как некоторым могло показаться. Наша с Иркой мама держит лавочку с картинами в одном торговом центре. Выискивает художников, покупает их работы, оформляет на свой вкус в багет и продает раз в пять дороже. Если сделка получается супервыгодная, то художник получает ещё и проценты сверху стоимости. А багетную мастерскую она нашла на другом конце города, ближайшие к нам её почему-то не устраивали, ну или просто задирали цены.
– А ты сама почему не поедешь?
– Встречаюсь с партнёрами.
Мама ответила сухо, ей явно не понравилось моё сопротивление. Она грубовато потрепала меня по плечу и повторила тоном, не терпящим возражений:
– Всё, вставай.
– Ну а Ирка? – не сдавался я.
– Ира поехала на тренировку, ты что, забыл?
Грёбаная спортсменка. Специально свалила, лишь бы дома не припахали. Один я, выходит, ишак? Ну окей. Я подумал, что на обратном пути обязательно заеду в кондитерскую, награжу себя любимыми фисташковыми эклерами за мучения. Мама уехала, а я ещё валялся, бесконечно прокручивая ленты социальных сетей и оттягивая момент, когда придётся встать и потащиться на другой конец города за несчастными багетами. Не хотелось, блин. Инфантильные желания почему-то труднее всего перебороть, сколько бы лет тебе ни было.
Пока я, наконец, встал, сходил в душ и позавтракал, было уже глубоко за полдень. Я покормил Умку, нашего кота, в очередной раз проверил сообщения (после того объявления несколько человек попросили помочь с эскизами, и теперь мы переписывались, обсуждая детали), оделся и вышел на улицу.
День был пасмурный, небо – разведённый индиго, а Мишка сказал бы, что индантреновый синий. Мы постоянно играли в такие сравнения, кто точнее опишет какой-нибудь цвет названием краски. Поднялся осенний ветер, и с тополей у нашего дома уже облетали первые жёлтые листья. Мишка бы сказал: сиенна и умбра. Я застегнул худи до самого подбородка, затянул капюшон и, съёжившись, побрёл на остановку. Ехать далеко, на двух автобусах и ещё на маршрутке, хорошо, что проездной льготный. Можно было бы и на метро проехать половину пути, но я ненавидел его странный запах и шум, а ещё до метро тоже надо было на чём-то добраться, а потом опять на автобусе… Хрен с ним, с метро. Я засунул в уши наушники и включил любимых Deftones. С музыкой любая дорога легче.
Автобус пришёл почти пустой, кроме меня там была одна старушка с тележкой (что у них там в этих тележках? Кто знает, скажите, прошу!), девушка с ребёнком и дед в тёплой свалявшейся шапке, похожей на бок нечёсаного пуделя. Я сел в самом конце, у приоткрытого окна. Мне всегда нравилось, когда в машине или автобусе задувает свежий воздух, даже если на улице прохладно. Сел, достал блокнот и карандаш и стал делать наброски пассажиров. Особенно старался над дедом, мне понравилось, как его меховая шапка сочетается с кустистыми бровями и колючим свитером. Ехали долго, так что я успел сделать пару набросков улиц, пока автобус тарахтел на светофорах.
