в старых трёх- и пятиэтажных домах. Какая-то особенная в них текла жизнь, или мне так казалось просто потому, что сам я никогда в таком доме не жил. Мы всю жизнь жили на шестнадцатом этаже, в просторной трёхкомнатной квартире с большой лоджией, а такие маленькие домишки, как этот, манили неизведанной романтикой.
Наконец, подъехала моя маршрутка. Все сидячие места оказались заняты, мне пришлось ехать стоя, а это, скажу я вам, то ещё удовольствие. Ну вы, наверное, и сами всё знаете: стоишь, неудобно скрючившись, втянув шею, чтобы не упираться головой в потолок. И хорошо, если дорога ровная, а если лежачие полицейские или ямы?
Я внимательно слушал остановки, которые объявлял механический голос, чтобы не проехать свою, и с ужасом представлял, как потащу обратно мамины картины, оформленные в багет. Оставалось надеяться, что люди в транспорте будут расступаться сами из одного чистого уважения к искусству.
Табло в маршрутке оказалось неисправно. Вместо нормальной даты показывало девятнадцатое января, и я вдруг разволновался. Что, если и остановки тоже неправильные объявляют? Я попытался выяснить у сидящей рядом бабульки, где тут поблизости багетная мастерская, но она так и не поняла, что я от неё хочу. Я забил и решил посмотреть по картам, где я сейчас нахожусь. Сунул руку в карман и почувствовал, как по спине прошёлся противный холодок. Телефона не было.
Я принялся в панике шарить по другим карманам, но там нашлись только ключи, проездной и плеер. Кошелька тоже не было. Я выругался. Чёртов бомж в автобусе, наверное, вытащил. В рюкзаке лежали блокнот и карандаш, на них никто не позарился. Я спросил, далеко ли до остановки «Биржа труда», но мне сказали, что я сел не на ту маршрутку, и биржа, а вместе с ней и мамины багеты остались чуть ли не на другом конце района.
Я, ругаясь как сапожник, вышел на следующей остановке. Ну а что делать, не ехать же неизвестно куда? Как назло, плеер у меня был доисторический, никакого интернета. Так я остался неизвестно где без телефона и без денег. Хорошо хоть проездной на целый месяц, катайся пока не стошнит.
Дождь пошёл ещё сильнее, а я, как назло, не взял зонт. Остановки тут были без крыш и скамеек, просто жёлтые таблички на столбах. О фонарях, кстати, скажу отдельно. Половина из них вовсе не работала, а другая половина светила так тускло, что до земли их свет почти не доходил. Да уж, хорошенькое у меня положение.
Одежда быстро промокла, за шиворот стекали холодные капли, и я удручённо подумал, что, наверное, теперь заболею и ещё долго не смогу встретиться с Ленкой. Я часто болел, чуть промочу ноги – и всё, здравствуй, участковый врач.
Самым очевидным было перейти на другую сторону улицы и найти там остановку моей маршрутки, которая доехала бы до остановки второго автобуса и вернуться домой так же, как приехал сюда. Но что-то пошло не так.
Дорогу-то я перешёл. В неположенном месте, потому что ни светофоров, ни пешеходных переходов тут не нашлось. Даже дорожной разметки не
