грузин, остальные были, за исключением одного француза, выходцами из африканских стран. Выдающиеся боксеры в этом зале не работали, да и сам тренер был откровенным любителем. Не представителем любительского бокса, а именно тренером-любителем, если оценивать его профессионализм с американской точки зрения, и потому серьезные парни, имеющие талант и амбиции, здесь не задерживались и переходили к более опытным тренерам. Но Георгий Александрович Гулиа работал тренером-любителем в каком-то детском клубе еще в Советском Союзе, и ему откровенно нравилась эта работа. Не имея больших спортивных амбиций, он спокойно относился к неудачам и не сильно расстраивался, когда очередной ученик уходил от него в другой зал, где имел возможность получить лучшую «школу».
Благодаря своим былым спортивным навыкам и быстро восстановив их, Эктор стал звездой местного масштаба и даже провел два боя за клуб Гулиа, выиграв оба. Его агрессивная американо-мексиканская манера боя была непривычна для молодых европейских боксеров, и боксировать с ним было сложно. При этом Камачо старался со всеми в клубе поддерживать хорошие отношения, особенно с боксерами-грузинами и с самим тренером. Он даже стал вхож к нему в дом, получил покровительство жены тренера, а через них быстро зашагал по лестнице со ступеньки на ступеньку, познакомившись со многими влиятельными представителями грузинской диаспоры, и с теми, кто лояльно относился к режиму тогда действующего президента Грузии, и с оппозиционно настроенными людьми, за которыми, как просчитали аналитики ЦРУ, будущее в этой маленькой горной республике. Университетское образование и специальность, которую он получил, помогали ему успешно налаживать нужные отношения. Эктор Камачо слыл человеком, который может говорить на любую тему, а главное, чем он всех, можно сказать, покорял, это умением слушать то, что другие говорят с удовольствием. Национальная диаспора – это, в общем-то, круг достаточно ограниченных связей и общения, и люди давно уже успели все сказать друг другу. А Камачо был свежим человеком, с которым можно было поделиться любыми своими проблемами, тем более что он, в отличие от большинства, мало говорил, но много слушал. Это редкое среди человеческого общества умение всегда вызывает к человеку приязнь и дружеское расположение, которые в дальнейшем могут перерасти в настоящую дружбу, тем более что грузины народ открытый и к дружбе склонный.
Сам Эктор Камачо умело пользовался при случае миниатюрными диктофонами и вообще всей возможной электроникой, к которой имел особое пристрастие, каждую неделю передавал помощнику военного атташе американского посольства в Париже запечатанный контейнер, где содержался диск с записями интересных разговоров, касающихся не только грузинской политики, но и, во многом, экономики. Копии отсылались, а оригиналы записей оставались у самого Эктора, так что за год с небольшим, что длилась его парижская стажировка, Камачо успел собрать достаточно интересное досье на многих
