Коля вроде бы собирается плюнуть мне под ноги, но вовремя вспоминает, что он дворник, и возвращается к работе. Иду дальше. Заглянул в аптеку купить сироп от кашля. Говорю в маленькое-маленькое окошко:
– Будьте добры, «Лазолван».
Кассирша авторитетно усмехается:
– Смотрела, как же. Чернуха, возведённая в степень. Бред больного человека. И это везут на кинофестивали! Хотя оно и понятно: там ведь любят, когда про русских такое снимают… Одни маты, пьянство и безысходность!
Вот тут-то я улыбаться перестал.
– Простите, – говорю, наклонившись ближе к окошку. – Вы меня точно верно поняли?
– Вот именно! – всплёскивает руками она. – Никакой он не верноподданный! Обидно, что государство потратило деньги на обучение сего режиссёрского «таланта»! Если увидите фамилию «Звягинцев» – бегите из кинотеатра!
Бегу прочь из аптеки. Пробегая по мосту над Фонтанкой, гляжу вниз. Утки вмёрзли в лёд. Перехожу на шаг.
Может быть, в метро удастся скрыться от этого безумия. Только вот у меня за плечом сумка, а на лице – борода. А с сумкой и бородой в метро ты обречён пройти сквозь магнитную рамку, ибо представления об опасности идентичны у всех сотрудников метрополитена на всех его станциях. Вот и в этот раз большой сутулый мрачный человек в свитере с погонами указывает мне в сторону рамки. Прохожу через неё. Взрывчатки не обнаружено. Но он снова преграждает мне дорогу к турникету и молвит суровым басом сквозь моржовые усы:
– С первых же минут, после этой активно-рекламной вирусной шумихи вокруг этого шедевра в кавычках, я бы даже сказал, в кавычищах, я разочарован на миллион процентов.
– Мне жаль, – говорю. – Можно я пойду?
– Что? – удивляется он. – Нет! Ну-ка пройдите ещё раз через рамку!
Я иду через рамку в обратную сторону. А он меня там уже поджидает со словами:
– Сидишь, значит, и все долгие два с половиной часа ждёшь окончания бесконечного мата, пьянки и траха. Ждёшь появления какого-то смысла… Так вот, смысла не ждите! Его там не будет!
– Ясно, – говорю. – Это всё?
Тут сотрудник метро вдруг сдержанно улыбается:
– Единственное, что не вызвало отвращения – причёска на лобке главной героини…
Я понимающе киваю, а сам ищу путь отхода. Усач снова мрачнеет и говорит:
– Моя оценка: фильм – шлак с разворованным бюджетом! Жаль потерянного времени!
– Мне тоже, – говорю.
Усач погружается в свои думы. Пользуясь случаем, бочком проскальзываю мимо.
Иду через турникет, становлюсь на эскалатор. Ступенькой ниже – молодая женщина с дочкой-школьницей. И вот, пока мама залипает в смартфон, чадо поворачивается ко мне и очень внимательно смотрит снизу вверх, но так, как будто бы сверху вниз.
– Это вы называете высоким искусством? – порицающе изрекает она.
– Да ё… – едва
