с камешками и легким кидаловом в качестве умственной гимнастики. Большие дела и большой бизнес были ему не по зубам. После тройного сальто с поезда голова периодически замыкалась и стирала отдельные эпизоды из памяти, а иногда хранила события по-своему.
Ох, эта красивая Лена со своими большими зелеными глазами! Высокая, стройная, с длинной шеей, волосами цвета зрелой пшеницы, длинными пальцами. Сама не знает, что она такое. Грудь второго размера, не больше. Как он любит. А главное – открытая, добрая, красивая морда. Ей всегда хорошо и всегда она шутит, сучка такая. Слизывает сливки всю жизнь, имеет себе в постели кого захочет. Ненавижу этих баловней судьбы. И еще и бабки есть…
Появившаяся из спальни жена с редкими короткими волосенками, синяками под водянистыми глазами непонятно какого цвета, кислой физиономией и в своем жутком синем халате с обвисшими карманами вызвала всплеск жалости вперемешку с гадливостью. Он уже очень давно к ней не прикасался. Дела разворачивались в сторону развода или хотя бы новой женщины. Он, конечно, был ей благодарен за то, что четыре года назад она протянула ему руку помощи, приютила, накормила, вернула в домашнюю обстановку с чистой постелью и завтраками. А кому она по большому счету такая нужна? С двумя оболтусами, без нормального заработка, с расшатанной нервной системой, больными почками, опухолью в груди? Мне точно не нужна. Разговаривал он с ней всегда тихо, вежливо и приветливо. То, что было у него внутри, было замалевано и совершенно непроницаемо.
– Что скажешь, голубка? – обратился Анатолий к жене.
9
Марк забрался в стеклянный бар башни «Swiss-отеля» поразмышлять поближе к Создателю. Пришел с портфелем, попросил холодного безалкогольного пива, но читать запланированный «кусок информации» сразу же передумал. Положил портфель в ноги и уставился на панораму. От жары казалось, что он не в Москве.
Сегодня был день рождения мамы. Она пережила отца всего на год с небольшим. Утром Марк был на кладбище, чего не делал очень давно. За могилами, к его удивлению, следили. Он постоял, как обычно, за оградой, потом положил пару красных гербер. Слева от родителей был похоронен дед – Находкин Марк Соломонович, 1906–1980. Дед был из Киева, рожденный на Подоле и живший на той же улице Бассейной, что и Голда Меир, будущий посол государства Израиль в Советском Союзе и впоследствии один из наиболее влиятельных еврейских политиков. Было еще одно похожее и крайне печальное обстоятельство, случившееся в их с Голдой судьбах: вся их многочисленная киевская родня погибла в сентябре 1941 года в Бабьем Яру. Сам же тридцатипятилетний Марк, находившийся в эвакуации с женой и маленьким сыном Лазарем, работал в военном госпитале Ташкента врачом-терапевтом. Не покладая рук, не высыпаясь, доходя до полного истощения – как все. Лекарств не хватало. Страдания солдат, фантомные боли, послеоперационные заражения, наркотические ломки вынуждали его искать выход. А выход был только
