и, молча, передала ему листок.
– Вот что, товарищ помощник командира по правовой работе! Служба в Вооруженных силах – это серьезно и на вас лежит огромная ответственность. А разбрасываться кадрами я не собираюсь, так что ваше заявление отправляется по назначению, – эти слова он сопроводил тем, что разорвал бумагу и выбросил в корзину. – А вашу личную жизнь вы будете строить в свободное от работы время. Вам все ясно? – мягко спросил он.
– Да, товарищ полковник! Разрешите задать вопрос? – также смягчаясь, ответила Аня. – Давно вы полюбили сирень? – спросила она, указывая на небольшой букетик, стоящий в вазе на полке.
– С тех самых пор как одна молодая дама бросила его мне под ноги, как перчатку на дуэли! – хитро улыбаясь, ответил он. Затем, поняв, что перемирие заключено, продолжил: – Прости меня, старого дурака! Ты была не права, уколов меня в самое сердце. Я – твой крестный отец, и я несу за тебя ответственность перед Богом, а теперь и перед людьми, когда Лёни не стало. Но впредь обещаю не вмешиваться в твою личную жизнь. Только и ты обещай мне, что больше не будешь вести себя так неосмотрительно, и носа не будешь высовывать с территории части одна. Если тебе что-то понадобиться в городе, ты дашь знать мне или обратишься к Константину. Тогда я за тебя буду спокоен.
Аня клятвенно пообещала ему больше не попадать в такого рода ситуации, а заодно и рассказала всю предысторию со звонком маме.
– Ну, что же! – подумав немного, сказал Палыч. – Беру огонь на себя. Я позвоню ей сегодня, постараюсь успокоить, но, сама понимаешь, ничего обещать не могу.
Аня понимала, что теперь он сделает все, что в его силах, но на положительный результат особо не надеялась. В этот раз совещание закончилось достаточно быстро, так как в преддверии надвигающегося праздника, в кабинете у Палыча собирались чаще. А поскольку День воинской части приходился на субботу, то бурно обсуждалась и неофициальная часть мероприятия.
После обеда Николай Павлович вызвал ее к себе.
– Ну что, готова? Звоню Александре Ильиничне! – он постукивал пальцами по телефону, лежащему на столе.
– Хуже уже не будет! Вещи я все равно вчера еще собрала, – со вздохом произнесла Аня.
– Ну, заканчивай паниковать! Если уж решила, то иди до конца. Меня вон как отчитала!
Аня зарделась, вспоминая свою «пламенную» речь, и оперлась головой о кулак. Палыч набрал номер.
– Сашенька, привет тебе! Рад тебя слышать! Как у тебя дела? Как самочувствие?
И на несколько минут Николай Палыч превратился в слух и терпеливое созерцание своего рабочего стола. Периодически он прерывал молчание фразами: – Да, я в курсе! Да, она здесь передо мной сидит!
Аня еще ниже опустила голову и закрыла уши ладонями. Прошло еще какое-то время и Николай Палыч взял слово.
– Да, Саша я тебя понимаю, у самого двое детей. Хотя у меня парни, и мне, наверное, проще. Ты вырастила умную, рассудительную дочь, а Анна выбрала свою профессию,
