уже не скажет ничего нового, различая в его полусумасшедшей речи одни лозунги, поднимает ладонь, чтобы остановить речь, но Сталмир, рвясь вперед корпусом, кричит еще громче:
– Пусть это невозможно! Я вернусь светом подлинной свободы! – заявляет он с неистовой решимостью. – Я подчиню Асумгард! И каждый, кто направит телескопический зуминатор на эту чертову планету, сможет узреть, что я жив! Что свобода живет в моем сердце! И надежда…!
– Достаточно! – перебивает судья, но продолжает тише и спокойней, видя, что Сталмир подчиняется его воле: – Пусть так. Пусть вы останетесь жить, подсудимый. Асумгард навсегда поглотит вашу неуемную тягу к разрушению, убьет ваш дух и отнимет жизнь… как было с каждым, кого постигла участь оказаться на этой планете.
Сталмир дергается от злобы, но ничего не говорит, скалится, но уже ничего не добавляет.
– Суд объявляется закрытым! – тут же добавляет судья.
И как только выключаются камеры, как только репортеры отправляются наружу, ожидая выступления судей, как только Сталмира начинают уводить роботы охраны, судья обвинения, отчаянно требовавший самой высшей меры наказания, отпускает трибуну, пошатывается и сваливается без сознания на зеркальный пол, пораженный тяжестью ответственности в самое сердце.
Оканчивается день в камере, в нескончаемом гуле молчания, где ожидание завтрашней казни мучает, не давая уснуть и лишая сил. И как бы долго не шла вечность этого ожидания, утро наступает так быстро, словно время унесло прошлое мгновением, желая скорее бросить Сталмира в пасть непобедимого врага и растерзать его за грехи, за то, что он посмел желать свободы.
Не успевает Сталмир опомниться, как уже к нему приходят дроиды охраны, не спрашивая ничего, приковывают магнитными браслетами к своим механическим поясам и уводят, навстречу неминуемой смерти. А спустя, кажется, еще всего миг, Сталмир уже оказывается прикованным к движимому креслу рядом с небольшой, отправной капсулой, готовой отнести его на планету смерти, уже давно ставшую бессменной королевой самых пугающих фильмов и книг.
Выйдя из здания, приходится сесть в темный салон неприглядной, полицейской капсулы, и какое-то время ехать. Затем, роботы выводят Сталмира наружу, и он сразу замечает судей, занимающих особое место на процессе исполнения приговора.
Взгляд Сталмира тут же выхватывает из всех лиц судей то, которое принадлежит судье обвинения. Он с тяжелым, усталым лицом сидит на коляске, рядом с ним парит маленький, бесшумный, дежурный медицинский дрон, но Сталмир, испытав одновременно сочувствие и отвращение, сразу уводит взгляд.
Большая, газонная поляна, знакомая Сталмиру прежним видом, теперь выглядит совершенно иначе, перекрытая наполовину матовыми защитными панелями, окружающими готовую к взлету капсулу.
Судьи ждут вдали от капсулы. Еще дальше, за ограждениями, ожидает исполнения
